Винляндия

— В общем, как-то на днях ем я мохнатку своей жене, и она говорит… — он подождал реакции, но услышал лишь кондиционер и какие-то стаканы. — Есть мохнатку, ух, знаешь? Совсем как в мафии… Ага — чуть язык не придержишь, и уже в говне! — Пара подростков нервно гавкнула, и Ван Метр, обслуживавший за стойкой, попробовал его выручить. Ничего не помогло. Ралф-мл. отчаялся, его в конце концов вынудили перейти к анти-итальянским шуткам-самострелам. Наконец, отжав из публики столько неприятия, сколько смог бы, по его мнению, вытерпеть, он прибег к невероятно унизительной «Как заставить итальянку забеременеть» в качестве великой своей кульминации, разулыбался, весь потея, и нарассылал воздушных поцелуев, будто принимали его овацией. — Спасибо всем вам, спасибо, а-а-а сейчас… — барабанная дробь Исайи Два-Четыре, — … наши маэстро металлического, прямиком с концерта в мудистском голь-клубе, где клюшки им шары едва не расплющили, да и поприветствуем же, как принято в салоне «Огурец», Билли Блёва… и «Рвотонов»!

Изучив уже свою публику, группа тут же заиграла Биллину собственную «Я лягаш», блюз на три ноты —

Ебать вашу мать,
Ебать ваших брать —
Ев … бать вашу сестру,
Ебать вас всех в ноздрю,
Ебать ваших папаш
И деток! Я — лягаш!

Ебать вашу блядь,
Щенка её ебать,
Ебать его блох,
Кто яппи и кто лох
И днём, и на ночь глядя
Ебать всех! Я — Дядя!

Толпа, реагируя так, будто им пели госпел, верещала в ответ, хлопала и топала ногами:

— Как верно! — и: — Вот это я понимаю, в натуре!

Зойд, уже без бороды и с волосами покороче, ныкаясь на задах, замаскировавшись под представление Маркиза де Всада об обычном парне, включая заёмный галстук из собственной неизменно отвратительной коллекции Маркиза, в данный момент был несколько чувствителен к тому, что касалось полиции, поэтому не рубился, а лишь кивал под басовую партию. По условиям нового Всеобъемлющего Акта о Конфискации, который Рейган в любую минуту теперь готов был подписать, правительство подало иск в гражданском суде против Зойдовых дома и земли. Сам он туда приезжал несколько раз просто поглядеть, подбирался достаточно близко и мог расслышать из дома собственный телевизор. Федеральные доберманы, вскоре после чьих обеденных перерывов Зойд научился приезжать, лежали за новыми границами из кольчужной проволочной сетки, их кровавые грёзы пока не так насущны. Согласно последним слухам, Зойдова же пса, Дезмонда, который слинял при первых знаках вторжения, видели у Теневого ручья, где он не так давно влился в стаю обездоленных собак конопляных плантаторов из округа Тринити, которые наводнили местные пастбища и не чурались всей бандой заваливать коров на выпасе, а это преступление каралось смертной казнью из оленьего ружья. Ещё один головняк для Зойда.

Оставив охранять дом лишь пару маршалов, почти все войска Бирка отбыли, но сперва затерроризировали весь район, строем бегая взад-вперёд по немощёным просёлкам с речевкой «Бой-торч-кам! Бой-торч-кам!», прилюдно устраивая народу полный личный досмотр с раздеванием, стреляя собак, кроликов, кошек и кур, выливая гербициды в колодцы, которые даже отдалённо не могли использоваться для ирригации посадок дури, да и вообще ведя себя, как пронаблюдало несколько соседей, так, словно вторглись в какую-то беспомощную страну где-то далеко, а не в коротком авиарейсе от Сан-Франциско.

Начав с маленького подержанного трейлера в форме банки с ветчиной и пробурённой скважины, к которой ему только предстояло подыскать насос, работая в одно рыло или с друзьями, собирая древесину, выброшенную морем на пляжи, подобранную на пристанях, притащенную из старых амбаров, которые он сам помогал разбирать, Зойд всё время его достраивал — комнату для Прерии, кухню, ванную, древесный домик, сооружённый на четырёх секвойях, росших чуть ниже по склону, на одном уровне с чердаком в доме и соединённый с ним верёвочным мостиком. По большей части и близко не отвечало строительному кодексу, особенно водопровод и канализация, верная причина несварения, собранные из труб разных габаритов, включая доисторические ⁵/₈-дюймовые и требующие переходников и патрубков, поиск которых мог отнять целый день на блошиных рынках или даже на огромной свалке в Крезнте. Пока Зойд жил в доме, он о нём думал — когда вообще это делал — как о наборе задач, пока не набравших столько серьёзности, чтобы потребовать себе его времени и внимания. А вот теперь — он был словно живое существо, которое Зойд любил, за чью безопасность переживал. Ему начали сниться ужасающие сны, в которых он сворачивал за поворот дороги и видел, что весь дом его в огне, спасать поздно, воняет далеко не только уничтоженным деревом, навсегда испепелённым и отправленным в черноту за языками пламени…