Виннету. Сын вождя

– Что? Пытают Рэтлера? А нас, значит, специально увели оттуда? Нет, я должен быть там! Идемте, сэр, мы сейчас же спускаемся вниз.

– Не торопитесь! Неужели у вас нет отвращения к такого рода сценам?

– Отвращение? Что вы за гринхорн, сэр! Потаскайтесь по Западу подольше, и вы не будете задавать мне больше таких глупых вопросов! Парень заслужил смерти, и покарают его на индейский манер. Только и всего!

– Но это слишком жестоко.

– Как вы сказали? Жестоко? И вы так говорите об этом субъекте, по которому веревка навзрыд рыдает? Прикончить его – и точка! Или вы не согласны?

– Согласен. Но пытки-то зачем? Он же все-таки человек.

– «Человек», который без всякой причины убивает другого? Да еще будучи пьяным как скотина!

– Вот именно, он не ведал, что творил.

– Да что вы там несете! Это у вас, в Старом Свете, некоторые господа-юристы пытаются представить алкоголь смягчающим обстоятельством для всяких любителей убивать по пьяной лавочке. А это вдвойне преступно, сэр! Тот, кто напивается в стельку, а потом, как бешеный зверь, кидается на ближнего, заслуживает двойного наказания! Никакой жалости к этому Рэтлеру не испытываю. Вспомните, как он с вами обращался…

– Ладно, Сэм. Я христианин, а не краснокожий. А потому попытаюсь укоротить его мучения.

– Не советую, сэр! Во-первых, он не заслужил такого великодушия, а во-вторых, ваши усилия тщетны. Клеки-Петра был учителем, духовным отцом племени. Его смерть – невосполнимая утрата для апачей, к тому же убийство было совершено без всякого повода. Добиться у краснокожих снисхождения совершенно невозможно.

– И все же я попытаюсь!

– Напрасный труд!

– Тогда я пущу Рэтлеру пулю в сердце.

– Чтобы облегчить его муки? Ради бога, оставьте вы эту затею! Хотите обратить против себя все племя? Выбор наказания – их неотъемлемое право. Если вы лишите их этого права, то недавно заключенной дружбе наступит конец! Так вы идете со мной?

– Да.

– Прекрасно. Только никаких глупостей! Я кликну Дика и Уилла.

Старик скрылся у входа в свое жилище и вскоре вернулся вместе со своими неразговорчивыми спутниками. Мы спустились по ступеням террасы. Ншо-Чи, опередившая нас, успела куда-то скрыться от наших взоров. Когда мы из бокового ущелья вышли в главную долину Рио-Пекос, кайова уже не было видно: они ускакали со своим раненым вождем. Предусмотрительный Инчу-Чуна выслал им вслед лазутчиков, поскольку вероломные кайова легко могли вернуться, чтобы отомстить.

Я уже упоминал, что наш фургон стоял на расчищенной площадке. Когда мы подошли, огромная толпа апачей стояла полукругом, в центре которого находились вождь и его сын. Рядом я заметил Ншо-Чи. Будучи дочерью вождя, она все же не имела права вмешиваться в мужские дела. То, что девушка стояла рядом с отцом и братом, а не с остальными женщинами, было не просто так. Она что-то оживленно говорила своему брату, затем кивнула в нашу сторону и удалилась к женщинам.

Увидев нас, Виннету пробрался сквозь толпу, подошел и спросил довольно серьезным тоном:

– Почему мои белые братья не остались наверху, в пуэбло? Или им не нравятся жилища, в которые их привели?

– Нам все нравится, – ответил я, – и мы благодарны за заботу нашему краснокожему брату. Мы вернулись, потому что услышали, что сегодня должен умереть Рэтлер. Так ли это?

– Да.

– Но я его не вижу.

– Он лежит в фургоне рядом с телом убитого.

– Как он умрет?

– Под пытками.

– Это окончательное решение?

– Да.

– Мои глаза не хотели бы такого зрелища.

– Поэтому Инчу-Чуна и увел вас в пуэбло. Зачем вы вернулись? Зачем мой брат пришел смотреть на то, чего он не хочет видеть?

– Моя религия велит мне вступиться за Рэтлера.

– А разве твоя религия – это не его религия?

– И его тоже.

– Разве он поступил, следуя ее заветам?

– Нет.

– Значит, теперь и ты не должен следовать им. Твоя и его религия запрещает убивать, а он убил, поэтому сейчас забудем о ней.

– Я должен выполнить свой долг. Так велит моя совесть. Еще раз прошу: смягчите наказание. Пусть этот человек умрет быстрой смертью.

– Решение уже принято.

– Значит, ничего нельзя изменить?

Взгляд Виннету принял очень серьезное выражение. Он на несколько мгновений задумался, после чего ответил:

– Есть только один способ. Но прежде, чем рассказать о нем моему белому брату, хочу попросить его не прибегать к этому способу, иначе он потеряет доброе имя в глазах моих воинов.

– Значит, этот способ бесчестен?

– Да, но только по понятиям краснокожего.

– Так что это за способ?

– Попросить нас отблагодарить тебя.

– Но ни один честный человек не станет просить об этом!

– Не станет. Но мы обязаны тебе жизнью, и ты можешь вынудить меня и моего отца выполнить твою просьбу.

– Как это будет?

– Мы соберем совет, расскажем на нем о твоей просьбе, и воины вынуждены будут выполнить ее в знак благодарности. Но в тот же час ты утратишь все то, чего с таким трудом добился. Стоит ли ради Рэтлера идти на такие жертвы?

– Не думаю.