Виннипегская Стена и я (ЛП)

Как только приземлилась, я отправила сообщение единственному в мире человеку, который был мне предан, и поехала к Диане, чтобы рассказать ей все и снять весь этот груз со своей души. Помогло ли? Не очень, но уже что-то. Я поделилась с ней всем, что случилось, пока она красила мои волосы в цвет, который тайно выбрала для меня. Это одна из привилегий быть самой себе начальницей.

— Погоди, но ты же не рассказала мне, что произошло с Эйденом, — наконец, заметила она.

Боже мой. И вот я снова разозлилась. Но до вчерашнего дня я смогла хотя бы отодвинуть данную проблему в сторону, но сейчас она превратилась в свежую рану вдобавок к уже существующей.

— Он позвонил и все отменил в последнюю минуту.

Она вздрогнула.

— Ага, — пробормотала я, когда ее грудь промелькнула в миллиметре от моего лица. — В город приехал его старый тренер, и он был занят просмотром игр с командой или еще чем-то, когда позвонил, но это не важно. В любом случае, глупо было приглашать его.

— Я уверена, у него была важная причина, чтобы все отменить, — попыталась убедить меня Ди.

Была лишь одна причина, самая важная для него. И мне не нужны детали, чтобы знать точную формулировку.

— Ага. Уверена, так и есть, — я глубоко вздохнула. — Просто у меня плохое настроение. Прости.

— Нет, я поверить не могу, — ответила острячка.

Я потянулась и попыталась ущипнуть ее через фартук, который был на ней надет, но она, танцуя, отошла от меня, на ее лице была большая улыбка.

— Оставь меня в покое.

Она высунула язык.

— Хотя бы секунду не строй из себя дурочку, ладно?

Я усмехнулась, когда сделала то, что она просила. Диана подошла ко мне, ее живот оказался в паре миллиметров от меня. Вероятно, она потянулась вперед, потому что ее футболка задралась, обнажая полоску кожи.

Я нахмурилась.

Вытянув руку из-под накидки, которую она на меня надела, я задрала ее футболку выше, обнажая несколько мелких синяков — уменьшенную версию тех, что у меня на предплечье.

— Что ты делаешь? — она отошла от меня.

Я посмотрела на нее: на ее лицо, шею, руки, и не увидела ничего, чего там быть не должно.

— Что? — ее тон стал менее резким, чем секунду назад, но я знала, знала по тому, как она потерла штанину, что что-то происходит. Это ее нервный тик.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять.

Мне пришлось снова досчитать до десяти, чтобы не выйти из себя.

— Что случилось? — спросила я так спокойно и невозмутимо, как только могла, хотя внутри я становилась злее, чем тогда, когда впервые к ней приехала.

Диана слишком быстро попыталась отмахнуться от этого.

— Ничего. А что? — у нее хватило смелости посмотреть вниз и задрать свою футболку так же, как до этого сделала я. Она даже нахмурилась, прикоснувшись к синякам, а я могу поклясться своим первенцам, что она знала о них и до этого.

— Откуда это?

Отвечая, она не смотрела мне в глаза.

— Помню, что недавно я ударилась бедром.

— Ты ударилась бедром? — она лжет. Она, черт возьми, обманывает меня.

— О кухонную стойку.

— О стойку? — переспросила я медленно. Все это похоже на ужасный сон.

Моя лучшая подруга — подруга всей моей жизни — снова солгала.

— Да, — настаивала она.

— Да... — я не собираюсь истерить. Я не собираюсь выходить из себя в ее присутствии.

— Давай я закончу наносить это на твои волосы, — прервала она меня.

— Диана...

— Наклони еще раз свою голову вперед, Ванни.

— Ди, — я схватила ее за вытянутую руку. Она с удивлением посмотрела на меня своими карими глазами. — Это сделал Джереми?

— Нет!

В моем горле сформировался узел, который с каждой секундой становился все больше и больше.

— Диана Фернанда Касиллас, — да, я использовала ее полное имя. Моя рука дрожала. — Это сделал Джереми?

Я взглянула в глаза этой чертовой обманщицы высшего уровня и, если бы не ладонь, которой она постукивала по своей ноге, я бы поверила, что она говорит мне правду; что человек, которого я люблю, ради которого сделаю что угодно, и который, как мне казалось, сделает все ради меня, не соврал бы мне.

Я даже не задумывалась над тем, что в прошлом скрывала что-то от нее. Что не рассказала ей, что вышла замуж за Эйдена. Что она не знает о моем студенческом займе. В данный момент ничто из этого не всплыло в моей голове.

— Нет, Ван. Он любит меня. Я ударилась бедром.

Узел в моем горле распух, и я чувствовала, как на глаза наворачивались слезы, когда она невозмутимо смотрела на меня. Вот в чем проблема. Диана совсем как я. Как только она увязает слишком глубоко, то не выбирается из ямы, в которую загнала себя. Она не даст задний ход и не расскажет мне правду.

— Я в порядке, Ван. Клянусь.

Она клянется. Покалывание в носу стало сильнее.

— Ди, — прохрипела я.

Ее улыбка причиняла мне боль.

— Я ударилась бедром, это глупость. Клянусь.