Вино фей (СИ)

Ох, быть беде. И ведь недаром раскололось это проклятое зеркало. Если бы Черити имела хотя бы некоторое влияние на кузину, она постаралась бы поговорить с Вирджинией, но она знала, что её слова будут восприняты в штыки и их просто не услышат. К тому же, она сказала бы только то, что уже пытался сказать Винсент, а раз так - в неё тоже полетела бы подушка, только и всего.

Сэр Тимоти вернулся от Кассиди бледный и несколько испуганный, однако близким он сказал, что вернул леди Изабелл её подарки невесте и объяснился с Бенджамином Кассиди. Черити поняла, что он многого не договорил.

Глава 11. Свежие новости

Ползли, росли, сплетясь в клубки,

Слипались в комья слизняки

На слизистой воде.

Виясь, крутясь, кругом зажглась

Огнями смерти мгла.

Вода -- бела, желта, красна,

Как масло в лампе колдуна,

Пылала и цвела.

С. Кольридж

На следующий день с самого утра всем в городе стало известно, что помолвка Филипа Кассиди и мисс Вирджинии Хейвуд расторгнута по обоюдному согласию сторон. И по этому поводу, как водится, немало судачили. Особенно язвительными были комментарии Элизабет Марвелл, которая, поминая своё пророчество у Стэнбриджей, прослыла сивиллой.

Стоуны уверяли, что никогда не верили в этот брак, Арбетноты тихо посмеивались. Стэнбриджи никак не комментировали происходящее, а Финли распустили мерзейшую сплетню, что Хейвуд вынужден был отказаться от помолвки, узнав, что дочка загуляла с мистером Крайтоном.

Это суждение обсуждалось весьма широко, и нельзя сказать, чтобы без удовольствия. Впрочем, так как мистера Крайтона тут не было, и подтвердить или опровергнуть эту версию было некому, некоторые стали говорить, что девица имела связь не с ним, а с грумом.

Также весьма широко были разнесены слова леди Рэнделл, которая как раз в этот день побывала вместе со своей племянницей у мадемуазель Мари Дидье, модистки, и встретила там миссис Марвелл, которая сообщила обеим леди о "недельной помолвке" и, конечно, не могла не намекнуть на причины разрыва. Леди Хэрриет изволила сказать в ответ, что "подобное поведение девицы не кажется ей разумным", и это сдержанное суждение передавали из уст в уста как приговор.

Дружба между Вирджинией Хейвуд и Сесили Кассиди в течение дня, последовавшего за разрывом помолвки, обрушилась в прах. Сесили уверяла всех, что никогда не простит эту бесстыжую вертихвостку Джин Хейвуд, которая клялась в любви её брату, однако любви этой легкомысленной кокетки и пустой ветреницы хватило ровно на неделю.

Эти упрёки Сесили повторяла всем знакомым, но Черити, слыша их, не могла не подумать, что Сесили в своих укоризнах бывшей подруге корила её не столько из-за обиды за брата, сколько используя этот разрыв как повод посильнее опорочить соперницу в глазах общества. Мисс Кассиди приписывала поступку Вирджинии самые низменные мотивы: низкое честолюбие и откровенную жадность в погоне за его сиятельством графом Клэверингом.

И нельзя сказать, чтобы её расчёт не оправдался. Инициатива разрыва, как было известно всем, принадлежала Вирджинии Хейвуд, все знали, что произошло всё это аккурат после приезда графа Клэверинга, опять же, ни для кого не было тайной, что граф - богач и красавец. Что же тут и подумать-то было?

Или все-таки мистер Крайтон? Или грум? Мисс Кассиди этих версий тоже не отвергала, даже горячо обсуждала, говорила, что, коли так, то она готова признать, что постыдившись вступить в брак с её дорогим братом, эта распутная девица поступила честно.

Но тут же задавалась вопросом, место ли таким особам в приличном обществе?

Однако все эти догадки и пересуды внезапно смолкли, ибо их перебила новость страшная и пугающая. Лакей мистера Крайтона, отпущенный хозяином к родственникам, вернулся в дом с некоторым опозданием, поторопился убрать комнаты, встретился с кухаркой, которая пришла к позднему обеду, ибо не получала указание подать завтрак и обед, зная, что мистер Крайтон был зван к Финли. Она приготовила ужин, но мистер Крайтон на ужин не пришёл. Лакей, Джеймс Тиккер, не знал, где он может быть, но, так как господин нередко отлучался, он ничего не заподозрил, и по-настоящему обеспокоился только на следующий день. Вернее сказать, обеспокоился не он, а аккурат кухарка, брат которой служил кучером в похоронном бюро и возил на погост катафалки. Запах покойников миссис Бакли прекрасно знала. Она и указала недотёпе Тиккеру, что из спальни господина смердит мертвечиной.

Тиккер, когда-то в детстве нюхнувший сдуру неразбавленную уксусную кислоту, с тех пор мог безмятежно стоять около нужников и самых смрадных выгребных ям, даже не морщась. Сейчас он тоже ничего не ощущал, но послушавшись кухарку, открыл туалетную комнату хозяина, хоть обычно вход ему туда был запрещён господином.