Вино фей

Леди Рэнделл на его вопрос о девице пояснила, что мисс — сирота, девица разумная и приличная, а вот сказать того же про мистера Крайтона и его компанию никак нельзя. Распутники и повесы, Фредерик Крайтон склонен ухаживать за каждой, но это просто волокитство. А уж Остин Стэнбридж… Он был весьма милым мальчуганом, но в юности попал под влияние Крайтона, а тот кого хочешь собьёт с пути. Бедный пастор Энджел! Он приличный человек и наставляет всех на путь истины. Жаль только, что его собственный сынок являет пример того, что самые мудрые проповеди бессильны там, где есть дурной пример и слабая воля.

В церкви милорд Клэверинг рассмотрел мисс Тэннант-Росс поближе и несколько успокоился на её счёт. Девица была очень юна годами, но, видимо, имела понятие о долге и собственном достоинстве, была скромна и спокойна, не стремилась привлечь к себе внимание, и не глазела попусту даже на него самого.

Появившись на балу у Кассиди, девица понравилась ему ещё больше. Сестрица графа и вправду обратила его внимание на любопытный покрой платья мисс Тэннант-Росс, ему сказали, что она — подлинная мастерица. Крутившийся рядом мистер Стэнбридж, чьи разговоры даже в вихре бала несли печать пошлости и низких мыслей, заставил Клэверинга пригласить мисс Тэннант-Росс на танец, а после пригвоздить на пару часов к карточному столу. Так как девица подлинно оказалась непосредственной и к тому же весьма милой, он прямо предупредил её об опасности. Ему показалось, что, пусть и не сразу, но мисс Черити поняла, что ей угрожает.

Его сиятельство ожидал вскоре приезда своего друга Селентайта Флинна, тот известил, что в субботу прибудет в Солсбери и остановится у родственников. Граф прекрасно знал Селентайна и полностью доверял ему. Приезд Флинна помимо прочего означал, что с субботы Клэверингу не нужно будет беспокоиться о мисс Тэннант-Росс, передоверив заботу о ней кузену, который был вполне способен защитить мисс Черити от любых дурных посягательств.

Что касалось мисс Хейвуд и мисс Кассиди, то едва взглянув на лица девиц, Клэверинг с грустью понял, что слова мистера Крайтона в пабе, увы, не были пустой похвальбой. Невинность — лилия среди добродетелей и ничто не пахнет так отвратительно, как подпорченная чистота. На лицах девиц слишком явно проступала порочность, хоть и маскируемая лицемерием. Даже если мистер Хардинг с Харли-стрит и помог мисс Хейвуд, он не смог вернуть невинность её душе, ибо глупо пытаться собрать пролитое молоко.

Для самой же мисс Хейвуд и мисс Сесили прошедший бал был горестным провалом. Вирджиния пережила разочарование в мистере Крайтоне легче, чем её подруга Сесили, по той простой причине, что никогда не отличалась глубиной ума и чувств. Она была разозлена и обижена, но после приезда из Лондона обнаружила, что подлинно не думает более о мистере Крайтоне и вполне готова выйти замуж за Филипа, явно влюблённого в неё.

Сесили тоже уговаривала её согласиться на брак с братом, но не потому, что подлинно этого хотела. Она теперь страшилась выпустить пустоголовую и недалёкую Джин из-под своего влияния, опасаясь, что та просто по глупости проболтается или о ней, или даже о себе самой. С неё станется.

Сама же Сесили была готова выйти замуж за Винсента Хейвуда, прекрасно зная его скаредность и бездушие, ибо с неё вполне хватило чувства к Крайтону. От Вирджинии она знала о пассии Винсента в доме, однако даже не намеревалась заставить в дальнейшем жениха разорвать эту связь, ибо сама надеялась, если получится, продолжить волнующие её постельные отношения с Крайтоном.

Но приезд Клэверингов опрокинул все эти разумные планы. Мисс Кассиди поняла, какой была дурой, выбрав в любовники жалкого провинциального фата и пустого франта. Прозрение настигло и её подругу: Джин тоже поняла, что впервые встретила настоящего мужчину, достойного её чувств. Филип Кассиди стал ей совершенно безразличен.

Обе девицы одевались к балу с особой тщательностью, намереваясь покорить сердце его сиятельства, но ничего не вышло. Клэверинг не только не сошел с ума от их красоты, не только не пал к ногам мисс Хейвуд и мисс Кассиди, но словно назло им отличил Дурнушку Черри, жалкую нищенку и полное ничтожество!

Вирджиния была в ярости, мисс же Сесили скорее насторожилась и испугалась. Она не понимала, что происходит, но ей пришло в голову, не проболтался ли о ней графу Фредерик Крайтон? Она половину вечера наблюдала за ними, потом успокоилась: Крайтон не подходил к графу, был бледен и совсем стушевался. Сесили тогда впервые подумала, что на самом деле Крайтон ей не нужен — ни как любовник, ни как слишком много знающий джентльмен.

Мисс Кассиди иногда и раньше приходило в голову, что Крайтон может её шантажировать, но при этой мысли она всегда брезгливо морщила нос — ей достаточно было сказать братцу Филипу, что некий мистер говорит о ней гадости, и мистеру Крайтону было бы несдобровать. Однако сейчас она сообразила, что Крайтону вовсе незачем трепать языком и подставляться самому — достаточно и анонимного письма.

Да, мистер Крайтон был опасен.