Вино гусеницы

Амбрелла сделал шаг вперед. Митя попятился и ударился спиной об столб. Мужчина остановился и сложил руки на груди. Вместо ответа парень развернулся и побежал. Птица немного замешкался, но в пару широких шагов догнал официанта. Сбив с ног, мужчина повалил НПС на землю, перевернул на спину и сел сверху. Митя попытался сопротивляться, но в итоге задрал голову и закрыл лицо руками.

– С какой целью ты преследуешь меня? – Амбрелла уперся руками в грудь парня.

Официант закусил губу. Отвечать он не собирался. Мужчина терпеливо ждал. Пальцы Мити впивались в кожу на лбу. Птица пытался убрать ладони с лица. Частично у него это получилось. Он успел заметить, что парень покраснел, а зеленые глаза заблестели. Игрок нахмурился.

– Меня можешь не вводить в заблуждение слезами, – предупредил он. – Я их терпеть не могу, меня они только злят.

Митя растопырил пальцы, чтобы посмотреть на Амбреллу.

– Плохой из тебя шпион, – как можно дружелюбнее сказал мужчина и слез с официанта.

Митя встал и попятился назад, стараясь держаться тени.

– Меня отправила Дара, – сказал парень.

– Зачем? – резко спросил игрок.

НПС обхватил себя руками. Посмотрев в глаза Амбрелле, он вздрогнул, еще больше покраснел и перевел взгляд на землю. Пришлось подождать, прежде чем парень ответил.

– Она хотела, чтобы я вам помог, – промямлил Митя. Он пальцами вцепился в рукав красной рубашки и потянул вниз. Тугой воротник впился в шею. Верхняя пуговица расстегнулась, обнажив шею.

Окинув опытным взглядом горе-шпиона, Птица кивнул. Игрок начал грызть пирсинг. Парень выглядел от силы лет на двадцать. Но, когда он удивлялся, лоб собирался складками. В уголках глаз, когда Митя улыбался, появлялись мелкие морщинки. Свет от фонаря делал лицо сероватого оттенка и прибавлял несколько лет к возрасту. Стоило только попасть в нормальное освещение, как кожа тут же становилась другого цвета. Опущенные уголки губ в стрессовом состоянии добавляли новые морщины. Амбрелла был уверен, что НПС не менее двадцати пяти лет.

– Тогда почему ты прятался? – спросил игрок и прищурился.

Он знал ответ на этот вопрос, но все же хотел услышать ту ложь, которую преподнесёт ему парень.

– Я, как вы знаете, боюсь игроков, – после небольшой заминки ответил НПС.

Частично мужчину устроил этот ответ.

– Тебе ведь объяснили, что я не собираюсь причинять вред окружающим, – Амбрелла хищно улыбнулся. – Или тут есть еще какая-то причина?

Митя встрепенулся и на краткий миг посмотрел игроку в глаза.

– Хорошо, – вздохнул мужчина. – Будешь чуть смелее, то ответишь на этот вопрос. Расслабься, сейчас можешь пойти со мной. Будем считать, что поручение Дары ты выполнил.

Птица поманил парня пальцем. НПС сложил руки в замок и слегка дернулся вперед. Глаза лихорадочно бегали, пытаясь сфокусироваться на каком-нибудь объекте.

– Пришли, – сказал мужчина и ботинком ковырнул сколотую плитку. – Тебе придется мне довериться. Решай, кого ты больше боишься: меня или Дару, поручение которой ты не выполнил.

– Но ты сказал…

– Мало ли что я сказал, – перебил Амбрелла. – Ты мне пока не помог.

Митя нахмурился и уставился на татуировки игрока. Птица подумал о прогрессе за столько короткий срок: НПС теперь мог чуть дольше на него смотреть и наконец-то избавился от уважительной формы обращения.

– Забудь, – сказал мужчина. Затянувшаяся шутка перестала ему нравиться. – Выбор за тобой. Я в любом случае скажу Даре, что ты беспрекословно ее слушался.

На этом он решил завершить разговор, повернулся к собеседнику спиной и стал изучать вывеску. «Лавка старьевщика» – самое распространенное название для антикварного магазина. Входная дверь была с витражом. Над ней возвышалась темно-коричневая арка с металлическими пиками. На пороге лежал прямоугольный коврик синего цвета с выцветшими буквами. Слева стояла изогнутая вешалка с серым пальто и мятым цилиндром на ней. Ветер пытался сорвать шелковый шарф, который зацепился за резную скамейку. Справа стоял облезший стул с патефоном на нем. Ручка для завода пружины беззвучно пришла в действие и крутилась по часовой стрелке до упора. Игла коснулась поверхности пластинки. Звук был искаженным, сначала визгливым с постепенным ускорением, а затем замедленным и низким. Регулятор, отвечающий за скорость проигрывания музыки, оставался в своем положении. Слова песни было невозможно разобрать, даже не представляло возможным определить язык.

Митя спрятался за спину Амбреллы и мертвой хваткой вцепился ему в жилетку. Мужчина сам не в восторге от этих адских звуков, издаваемых патефоном, но всю композицию он прослушал до конца. Игрок ожидал, что эта музыка может призвать какие-то темные силы или материализовать стражу. Завод пружины, рассчитанный на проигрывание одной стороны пластинки, издал жалобный скрежет и замолчал. Песня доиграла до конца, игла отошла в сторону. Несколько секунд была тишина. Крышка патефона захлопнулась, и ножки стула подогнулись, будто кто-то тяжелый сел на него.

Митя выглянул из-за плеча Амбреллы.

– Идем, – скомандовал мужчина и двинулся вперед.