Вино и мандрагора (СИ)

— Яблоко было чудесным, — Дита наступила на ногу Люсьену, который явно собирался что-то сказать. Страдалец захныкал, а женщина, как ни в чем не бывало, попросила торговца. — Дай мне еще два яблока, и я оплачу утреннее.

— Сию минуту, сударыня! — парень выбрал два спелых яблока с глянцевыми румяными боками, вытер их о полы своего жилета и преподнес улыбающейся Дите. Та вручила торговцу несколько монет, надеясь, что этого хватит.

Судя по улыбке торговца и убитой физиономии Люсьена — хватило с лихвой.

— Слушай, — Дита откусила кусок от одного яблока, а второе отдала топчущемуся рядом с ней страдальцу. — А ты же тут с утра стоишь, так ведь?

— Верно, сударыня, — парень облокотился о ящики и пристально посмотрел на женщину, очевидно, предвкушая пополнение собственного кошелька.

— А не видел ли ты, как из вон того переулка, — Дита указала на темнеющую между домами щель, — выходил кто-либо в плаще или кафтане такого цвета, — женщина протянула парню кусок сукна.

Торговец с интересом посмотрел на обрывок ткани:

— Ну, чтобы прямо в плаще не видел, конечно, — сказал он, оглядываясь по сторонам, — но видел, как оттуда с час назад выскочил один старик. Так вот, он что-то заворачивал в тряпье точно такого цвета.

Дита улыбнулась еще шире и протянула парню еще несколько монеток, Люсьен трагически застонал, но женщину его ужимки не впечатлили.

— Может, ты заметил, в какую сторону пошел тот старик? — спросила она у торговца, когда тот ссыпал деньги в кошелек.

— Я даже больше вам скажу, сударыня, — торговец весело подмигнул женщине. — Я знаю, кто этот дед. Это папаша Жюс Бален, а пошел он наверняка к Розалинде Ферре. Знатная шлюха эта Розалинда, скажу я вам! И это при том, что муж у нее в гвардии служит!

— И где же живет эта Розалинда? — спросила Дита уже потише: к лотку подошли несколько барышень и принялись пробовать ягоды, выложенные на прилавке.

— Видите тот красный дом? — спросил торговец, одновременно строя глазки барышням. — Вот отсчитывайте третью дверь от угла, не ошибетесь, милсдарыня. А теперь простите, работа… Итак, сударыни, вы распробовали дивный вкус моих ягодок?

Дита повернулась к Люсьену, который даже как-то повеселел:

— Навестим Розалинду и Жюса?

— А от чего ж не навестить? — пожал плечами Люсьен.

Они аккуратно выбрались из небольшой толпы, собравшейся у лотка с фруктами, и двинулись к указанному дому по залитой солнцем улице.

— Может, не пойдем? — спросил густо покрасневший Люсьен, когда до их с Дитой ушей донеслись весьма недвусмысленные звуки, раздававшиеся из-за указанной торговцем двери.

— Чего это не пойдем? — удивилась Дита, хватаясь за дверное кольцо. — Теперь-то точно понятно, где причиндалы этого вашего героя… У другого героя, как видишь. Сейчас мы их экспроприируем.

Женщина толкнула дверь, будучи уверенной, что та заперта, но оказалось, что в пылу страсти любовнички даже забыли закрыться. Дита замерла на пороге, пораженная до глубины души зрелищем, открывшимся ее взору. Что до трепетного Люсьена, то он так решительно ворвался в дом, что едва не сбил свою спутницу с ног, но тут же переменился в лице и закрыл глаза руками, стоило ему рассмотреть, что происходило на красивом красно-зеленом ковре.

— Что вы себе позволяете! — возопил бодрый старикан, слезая с молодки средних лет и прикрывая сморщенной рукой все самое дорогое.

— За яйцами твоими пришли, — проникновенно изрекла Дита и прошла вглубь комнаты. — Люсьен, закрывай дверь!

Послушный страдалец захлопнул дверь и помещение погрузилось в таинственный полумрак: окна были задернуты плотными портьерами, а свет исходил от одного единственного канделябра. Сам канделябр стоял на столе, явно накрытом к обеду, во всяком случае, одного вида разложенной на нем пищи хватило для того, чтобы желудок Диты отозвался жалобным урчанием. Но не еда занимала женщину больше всего, а кленовый листок, отлитый из бронзы, прикрывающий то самое национальное достояние Боклера. Дита уверенно сцапала причиндалы Режинальда де Обрэ и уже собиралась покинуть опешивших полюбовничков, когда дверь снова распахнулась.

— И что за извращение ты учинила на этот раз, Розалинда! — возмущенно заорал гвардеец, который, по видимому и был рогатым мужем темпераментной молодки. — Ладно бы один мужик! Ну я бы понял! Я бы простил! Но два! Два мужика и еще одна баба! Ну это уже перебор!

Дита мельком глянула на посеревшего Люсьена, плотнее прижала яйца Режинальда к груди и приготовилась быстро ретироваться, дабы не попасть в эпицентр семейной ссоры, но тут она увидела лицо бедного Жюса…

— Так вот этот дуралей, что за своей бабой не следит! — Дита сама поразилась тому, что эти слова, еще и сказанные невероятно противным высоким голосом, вылетели именно из ее рта.

Опешивший рогоносец даже попятился от внезапного напора:

— Чего?