Виноградные грёзы. Книга 1

Картина маслом: на табурете Стивен, перед ним полупустая бутылка портвейна. Наблюдая, как Стивен в одиночку добивает бутылку, я растерянно моргала. Вытяжка над плитой слабо освещала кухню. По моим воспоминаниям, Стив пил только в моменты, когда происходящее катилось в бездну. Разговор нам предстоял невеселый и, возможно, последний.

Я поздоровалась:

– Привет.

– Привет, – кивнул Стивен и глотнул из бокала.

Моя холодность окончательно испарилась. Стивен казался измученным. Он не спал последние три дня?

Я тоже села. Рэтбоун мельком глянул на меня, вернулся к бутылке, с дрожью в руке наполнил бокал и сосредоточился на янтарной жидкости.

– Стив? – позвала я и замолчала, мысленно чертыхнувшись.

На столе я заметила второй бокал. Да, разговор предстоит не из легких. Плеснув в бокал портвейна, я не решилась выпить.

– Ари, я должен спросить…

Я кивнула и сделала глоток: портвейн мягко обжег горло. На мгновение я забыла о тревоге, но она быстро вернулась.

– Давай попробуем…

– Боюсь узнать ответ. – Стивен достал из пачки сигарету и крутил ее в руках. – Если он будет не тем… Я потеряю тебя, Ари. – Слова громкие и четкие, молния среди ясного неба.

Я теряла тебя, Стив. И не забыла, как это больно.

– Говори.

Но Рэтбоун молча крутанул колесико зажигалки, стремясь закурить, получилось со второго раза. Его темные брови соединены на переносице, подбородок дрожал. Вдохнув сигаретный дым, Стивен не спешил отвечать.

О чем я думала? У Стивена Рэтбоуна есть всё, а я пустая трата времени, сил и нервов. Он привязался ко мне: миловидное личико, безотказное тело, прошлое, окутанное тайной. Сейчас он уточнит, действительно ли я колюсь, а потом… уйдет, осознав абсурд совместного будущего.

Я глубоко дышала, до головокружения, до едва сдерживаемой паники. Он вернулся, а в моей голове поселилось «возможно» и «всё будет хорошо».

– Ари… – позвал Стивен, затушив сигарету о край стола – уродливый черный след на белом дереве. Это я в такой квартире. Отпечаток улиц. – Ари, ты… – Рэтбоун хлопнул по колену. – Не могу! Почему всё происходит так?!

Он прав. Мне не следовало поддаваться слабости, но… Мне было страшно.

Стивен кинул бокал в стену. От неожиданности я взвизгнула и закрыла рот ладонью, а Рэтбоун вскочил и ходил по кухне, пиная мебель и разбивая всё, что попадалось под руку. Он громко ругался, не стесняясь в выражениях; мне оставалось тихо сидеть и прикрывать голову, боясь, что осколки ваз и тарелок долетят и поранят меня. Когда всё, что можно разбить, было разбито, я убрала руки от лица. Не пыталась остановить Стивена; оцепенев, я сидела на табурете. Конец.

– Ари, скажи мне! – громко потребовал Стивен. С маниакальным блеском в глазах он подбежал и, присев напротив, вцепился пальцами в мои колени. – Скажи, Ари, у тебя СПИД?

– Что? – от удивления я перестала плакать.

– Ты колешься… ты боялась сказать мне… – Стивен объяснял торопливо, не поднимая головы. – Причина в этом? Ты боялась, потому что больна? Потому что мы никогда не сможем создать семью?

– Стоп! Ничем я не больна, успокойся.

Вдруг я рассмеялась, снимая напряжение, висевшее в воздухе. Я громко, с облегчением хохотала.

– Я здорова, Стив!

– Но тогда, – он не мог поверить в мои слова, – почему ты боялась моего решения?

Стивен поднялся и, забрав со стола пачку красных «Мальборо», попытался зажечь новую сигарету.

– Это ничего не меняет, – отрезала я.

Радость от того, что мои опасения оказались напрасны, рассеялась. Да, он не бросает меня. Сейчас.

– Ничего не меняет? – замерев с сигаретой в руке, переспросил Стив. – Ты вылечишься. Будет трудно, но возможно. Это героин?

– Нет. Не знаю, по ощущениям похоже на амфетамин с примесями.

– Милая, – Стивен крепко обнял меня. Колени затряслись от близости. – Всё будет хорошо. Любовь поможет. Мне страшно представить, что ты пережила, но мы справимся. Пожалуйста, Ари. Я верю, всё получится. Верю в нас. Ты любишь меня?

– Да, – незамедлительно ответила я.

Стивен выдохнул, улыбнулся. Сдернув меня с табурета, он положил ладони мне на талию, будто хотел танцевать. Я чувствовала его губы на своих волосах. Рэтбоун пошатнулся под силой выпитого алкоголя, я усадила его на табурет и села рядом, касаясь плечом его плеча. Стив положил голову на мои колени, и я не смогла удержаться от соблазна запустить пальцы в его волосы – мягкие, немного вьются. Он погладил меня по рукам, поцеловал запястье и вновь сел ровно. Его лицо приобрело серьезность.

– Я готов отвечать за свои слова. Любить. Беречь. Ты – лучшее, что когда-либо случалось со мной, Ари. В разлуке я понял: ты важна для меня, и я больше никому не позволю тебя обидеть.

– Ты пьян, – отмахнулась я, щеки пылали. – Но, боюсь, та жизнь не отпустит меня…

Стивен долго не отвечал. На миг я испугалась, что от волнения перешла на родной – русский или немецкий – язык и он ничего не понял. Хотела повторить, но лицо Стивена исказилось злобой. Он рявкнул:

– Та жизнь? Что имеешь в виду? Наркотики? Стриптиз? – Он замолчал и схватил меня за плечи, чтобы я не думала отворачиваться, чтобы слушала его. – Или мужиков?! Что именно не отпустит тебя? Или не отпустишь ТЫ?!