Виноградные грёзы. Книга 2

И я пытался уснуть, убеждал себя, что дрожь по всему телу из-за ночного ветра: отыскал лазейку и пробился сквозь закрытое окно спальни. Гадкое ощущение беспомощности. Она была со мной, но не была моей. Есть ли шанс, что вновь будет?

Вскочив, я пытался разглядеть в темноте дорогу на кухню. За что ты так со мной, Ари? Для чего нам эти встречи? В итоге засыпаем, обнимая других. После свадьбы Джеймса и Эмилии я брошу Софи.

Чувства и эмоции отчего-то усилились, обнажились, как оголенный провод. Я узрел всё ярче, чем когда-либо. Вспомнил, как изменил Ари – ударило током. Электричество эгоизма сжигает изнутри.

В кухне душно, но светлее, просторнее. Я открыл дверь балкона, схватил пачку сигарет и вышел на воздух. Мысли быстро сменяли друг друга. Неужели так бывает от алкоголя? Но я почти не пил сегодня: на вечеринке наливали мало, дома песню писал трезвым.

Зубами я достал сигарету, трясущимися пальцами пытался заставить работать зажигалку. Руки не слушались.

– Твою мать, сука!

Поток оранжевого огня обжег пальцы, и сигарета выпала, улетев за балкон. Я долго следил, как она исчезает в ночи. Глядел вниз с двадцать девятого этажа и не чувствовал страха. Осознание того, как мое тело будет лететь следом, вызвало приступ смеха. Ха, когда-нибудь мы все умрем.

Пульсировали виски, обожженный палец покрылся корочкой. Что делать? Я вбежал обратно в кухню и на ощупь стал искать в мини-баре хоть что-то… что-то… Неужели я так много пью? Бутылки звенели, падали, разбивались. Вот они где! Серьезно, я писал песню трезвым? Я БОГ! Я написал песню трезвым! Я давно этого не делал – ну, пока она не вернулась. И до нее я писал только трезвым. Но с ней я лучше. С ней я лучшая версия себя. Я был с ней. Был!

И я смеялся до сорванного горла. Плевать, если разобью все бутылки, плевать, если разбужу Софи, плевать на соседей. Крутой, ага. Герой. Герой любовник. Придурок ты, Рэтбоун. Лучше Джерада? Не смеши. Ты хуже. Ты – никто. Ничтожество.

– Стивен? Что ты делаешь?

Теплая ладонь на плече. Успокаивающий жест, а я вновь обжегся. Штерн, ты – зажигалка. Ты – спичка. Сожгла всё, когда я решил, что отличный способ отомстить Ари за нарушенное обещание, за наркотики – это переспать с тобой. Ты испепелила всё! И не знаешь об этом! ХА-ХА, как смешно!!!

– Я! В порядке! – Щемило в легких. Я смотрел на Соф, не моргая, пока не заслезились глаза. – Где мой коньяк? Где хоть что-нибудь? – Махал руками, ходил из стороны в сторону, пинал кафель и натыкался на пустоту – никакого разбитого стекла, никаких бутылок. – ГДЕ МОЙ АЛКОГОЛЬ? Софииииииии…

– Стив, всё на месте.

Я упал на колени и заглянул в мини-бар. Не сдержался от истеричного смешка. Бутылки целы. Не разбил ни одной. Я что… сошел с ума? Всё-таки сиганул за балкон и это мой ад? Где я не могу напиться, не могу уйти, не могу рассказать Софи правду, не могу увидеть Ари.

– Извини меня, – сухо пробормотал я и покинул кухню.

Как же трудно одеться. Уже не смешно, но еще не страшно. Я нервно улыбался, пытаясь засунуть ноги в рукава рубашки. Если я умер, то предостерегаю всех самоубийц: ад – это безумная карусель.

***

– Да?

– Ари. Я на остановке. Следующая после той, где студия звукозаписи.

– Что с голосом? – Я физически ощутил, как она хмурится. И зевает, сонная.

– Не знаю, ничего не знаю… – Облокотившись на стену остановки, я пытался унять бетономешалку в голове. Легче. Нет безумных мыслей, но ощущение, будто меня пожевали и выплюнули. А потом раздавили. – Приезжай, Ари, пожалуйста.

Сбросила. Гудки. Не оставляй меня во тьме…

– Стивен! Стивен Рэтбоун, ты слышишь меня?!

– М…

Голова трещала, ноги ватные. Через секунду я, нагнувшись, блевал на асфальт. Прополоскало и отпустило. Трясущимися руками опираясь о скамью, я привстал и огляделся: мы сидели на остановке, я вытирал рукавом куртки рвоту с губ, а встревоженная Ари глядела себе под ноги – чудом не задел ее белоснежные кеды. Я кретин. Ари очень красивая.

– Что произошло?

Я ожидал услышать эту фразу от Ари, но никак не от себя. Сел прямо и, взъерошив волосы, уставился на Ари, надеясь, что она знает. Мне очень хотелось, чтобы она знала. Потому что я не понимал ничего.

– Ты не в курсе, правда? – Аристель нахмурилась. Ее лицо отливало синевой из-за подцветки остановки. Одета неряшливо – видно, собиралась впопыхах. Джинсовые шорты, свитер, кеды на босую ногу. Ни грамма косметики. Милашка. – Вот, – она помахала перед моим носом пакетиком, размер которого не превышал чайный, – а потом говорит, я наркоманка. Пф, – добавила с обидой.

Уставившись на пакетик с белым порошком, я пытался сообразить, как это случилось. Да, я ездил на вечеринку, но там все свои… Это смешно.

– Это смешно, – сказал я вслух, вырвав из рук Ари наркотики и, не задумываясь, выкинув их в ближайшую урну. – Смешно!

Ари с досадой проследила за моими действиями, вытащила из кармана сигареты и сказала:

– Наркотики были в твоих джинсах. Как себя чувствуешь? – Брошенная вскользь фраза, а я знаю: она волнуется. Иначе не приехала бы.

Я смотрел на то, как Ари сделала первую затяжку.