Виноват кофе

– Ты в одних трусах встретила мою девушку и не пустила ее в квартиру! – резко обернулся и чуть не зарычал от злости Илья. – Идиотка!

– Илюх, не ори. Катя же…

Катя жестом остановила Пьера, и он резко замолчал, не договорив.

– Илюш, прости, я не подумала. Она ничего не сказала, и я, я…

Бледная от стыда Катя поморщилась, наблюдая, как Илья спешно накидывает на себя первые попавшиеся вещи. Ее поражали перемены в друге, у которого раньше не было «девушки», были только «подруги», спешно сменяющие одна другую. Илья оставался взрывным, как раньше, но все-таки стал другим. Что-то неуловимо изменилось, и ей вдруг показалось, что она не знает этого человека.

– Я все ей объясню, – наконец сказала Катя, надеясь, что это глупое недоразумение удастся замять.

– Я сам, – бросил Илья, обуваясь. – Буду позже.

Не глядя на друзей, он убежал вниз по лестнице. Пьер с Катей смотрели ему вслед и вдруг поняли, что он не вернется в Германию. У него появилось что-то важнее работы моделью.

Илья сел в машину и попытался позвонить Кристине еще раз.

– Ну же!

Он со злостью смотрел на телефон, упрямо выдававший короткие гудки. Позвонил еще раз. И еще. А потом сдался и набрал номер Тохи.

– Привет. – Антон ответил почти сразу.

– Позвони Кристине и узнай номер ее квартиры и этаж. И если она не дома, выясни, где она, – почти приказал Илья, без приветствий и объяснений. – Делай что хочешь, но узнай. Срочно! У тебя же есть ее номер?!

– Я понял, ща. – Антон бросил трубку.

Илья знал, что потом пожалеет, что втянул в это брата, – он из него душу вытрясет, чтобы узнать, что там случилось. Да и плевать, лишь бы сказал, где ему искать Кристину.

Илья не мог просто сидеть в машине, ожидая звонка Антона, и поехал в цветочный магазин. Может, пока Кристина будет бить его букетом, он успеет сказать, что Катька – дура, а он любит только ее.

Антон все еще молчал, хотя прошло полчаса. Илья уже покупал на кассе огромный букет нежно-розовых кустовых роз в крафтовой бумаге и нервничал все сильнее, решив, что в крайнем случае он просто поедет к ее дому и будет там стоять, как идиот.

В кармане наконец завибрировал телефон.

– Илья, что там у вас произошло? Что за голые бабы у тебя дома? – возмущался Антон в трубку. – Ты че, совсем опух?! Кристина плакала мне в трубку, что ты козел!

– Антон, все потом! Она сказала, где она? – нетерпеливо спросил Илья, стараясь не думать, что Кристина плакала из-за него.

– Она дома. Квартира пятьдесят девять, этаж пятнадцатый. Она очень расстроена, а я очень хочу знать, что ты натворил! И ты мне должен рассказать, что у вас случилось, и…

– Потом, – оборвал его Илья. – Спасибо.

Илья ехал быстро и нервно. Хотелось скорее увидеть Кристину и все ей объяснить. Он надеялся, что она все поймет правильно, ведь, если бы Кристина не хотела его выслушать, разве сказала бы Антону адрес? Значит, у него есть шанс, и он его не упустит.

Злость то ли на себя, то ли на Катьку, то ли на жизнь никак не отступала. Стоило ему на мгновение впустить в себя прошлое, и он почти лишился Кристины, зато понял, что на самом деле важно. Два года так глупо страдал по упущенным возможностям, а что это за возможности? Так ли они нужны?

Катя смеялась, что он стал клерком, но она его не понимала. Он и сам не понимал себя до этого момента – все смотрел на старые журналы со своими фотками в люксовых тряпках и думал, что настоящая жизнь осталась там. А жизнь была здесь и сейчас.

Настоящие друзья, типа Антона, который приезжал к нему в больницу, чтобы он не был один, или Игоря, который брал его на буксир и тащил гулять в парк, когда он еле переставлял ноги и садился на лавочку каждые сто метров. Настоящий шеф, который заметив, что он болен, давал выходной, а не гнал на съемку с температурой под сорок и жаропонижающим под язык. Настоящая девушка, которая видела в нем что-то большее, чем смазливую мордашку и отдых по системе «все включено» в Альпах. Настоящий дом, а не прокуренная гримерка.

Илья лавировал во все еще плотном потоке машин и думал об отце, который был с ним жесток, на которого он все еще злился, но не мог не признать, что в одном он был прав: та жизнь была не для него. Для кого-то другого – да, для Катьки и Пьера – да, но не для Ильи. Отец хотел чего-то большего для сына, чем подиум и софиты, но в силу сложного характера не мог сказать это по-человечески. Проще было орать.

Илья припарковал машину у подъезда Кристины и вдруг подумал, что похож на отца больше, чем ему хотелось. Он тоже взрывался и орал чаще, чем пытался нормально объясниться. При знакомстве с Кристиной он просто стал орать и унижать ее, совсем как отец. И Тоха был прав, когда сказал, что он мерзко вел себя с ней и ему пора разбудить совесть.

Он думал, что после аварии его жизнь разделилась на «до» и «после», но жизнь просто шла, и точки отсчета не было. И каждый день нужно просто выбирать: видеть чудовище в зеркале или быть счастливым. Выбор всегда был за ним.

Илья позвонил в домофон, одновременно печатая отцу первое за два года сообщение. Не важно, что он ответит и ответит ли. Важно, что Илья простил его и себя.