Виноватые и правые: Рассказы судебного следователя

Тут произошла между исправником и начальником команды довольно продолжительная и крупная сцена, кончившаяся тем, что оба они решились донести друг на друга по начальству, и оба хотели уйти; но подпоручика Икру я удержал.

Я приступил к формальному допросу Иванова.

— Все-таки говорят, что ты убил коновала, — сказал я ему.

— Кто говорит? — спросил он в свою очередь.

— Например, жена его Клеопатра.

— Патка? Пусть она при мне скажет!

Я велел позвать Паточку. Ту привели.

— Вы сейчас говорили, что подозреваете Иванова в убийстве вашего мужа, — спросил я ее.

— Так точно-с. Кроме вас, Терентий Иванович, некому! — обратилась она к Иванову.

— Как некому? — спросил Иванов, прислоняясь богатырским плечом к косяку двери, вопреки субординации.

— Солдат! Ты не умеешь держать себя перед начальством, — заметил ему подпоручик.

— Виноват, в. б.! — ответил, выпрямляясь, Иванов. — Это оттого, что не след бы ей этого говорить.

— Да ведь как же, Терентий Иванович, — отозвалась Паточка: — кроме вас некому… это я к тому примерно сказала…

— А кровь-то кто выносил… примерно?.. — брякнул Иванов.

Как иглой уколол Паточку этот вопрос Иванова, на который она, как видно, не рассчитывала.

— Значит, я, — отвечала она.

Иванов опять оперся плечом на косяк, и начальник его уже не сделал ему замечания.

— Где же эта кровь? — спросил я.

— Пусть она покажет, — хладнокровно сказал Иванов, указывая на Паточку: — она знает.

— Я, значит, не знаю, Терентий Иванович, — возразила Паточка.

— Врешь, — хладнокровно сказал Иванов, отворачиваясь от нее.

— То есть, в. в., я точно выносила, а только не я убила мужа, — где мне!

Ларчик начал открываться. Мы отправились на место. В понятых не было надобности, так как полгорода сопровождало нас. Пришли на место.

— Где же искать кровь? — спросил я, обращаясь к Иванову и Паточке.

Они указали место на дворе близ стены маленького сарайчика, где земля казалась несколько разрыхленною. Стали рыть, но долго не могли ничего выкопать. Наконец Иванов сам взял заступ и скоро показались два огромных куска спекшейся крови.

— А зобенька[25] где? — спросил Иванов Паточку.

— А значит, я в печи сожгла, — ответила Паточка.

На место пришел исправник, и, видя наше открытие, спросил подпоручика насмешливо:

— Кажется, кровь нашли?

— Кровь, да не на шинели, — отвечал тот.

Мы отправились ко мне, чтобы составить акт о находке и снять новые допросы с обвиняемых. Так как к дому Крючихи собралась огромная толпа любопытных, то, чтобы избавить обвиняемых от неприятных для них, как мне казалось, наблюдений и публичности, я предложил идти не городом, а кратчайшим путем по задам; но Паточка стала упрашивать, чтобы ее провели улицами. Она, видимо, осталась довольна, когда некоторые из моих знакомых барынь попросили позволения находиться при допросах, на что и получили согласие. Я приступил к допросу Иванова, предполагая, что теперь он будет словоохотливее, но ошибся.

— Расскажи же теперь, как было все дело, по порядку! — сказал я ему.

— Пусть сперва оне расскажут, — отвечал он, разумея под словами «они» Паточку с матерью.

Делать нечего: я позвал Паточку, и прежде всего обратился к ней с убеждением, чтобы она говорила сущую правду, так как при том обороте дела, какой оно приняло, всякое запирательство повлечет усиление меры взыскания. Паточка, рисуясь перед посторонними свидетельницами, сказала:

— Точно так-с! Я теперь сама вижу, что вертеться нечего. Я ведь и раньше все рассказала бы, только все как-то-с… Исправник Егор Иванович поначалу очень напугал-с: говорят, за этакое дело, т. е. что человека пополам перерезали, и трех смертей мало… так, хоть и не я его резала, а все страшно… на меня бы не подумали!

— Ну, так как же дело было?

— Значить, вот как было дело-с, — начала она, играя босой ножкой со скинутым с нее арестантским котом. — После того, как покойничек избил меня… А избил он меня жестоко… и теперь еще по всему телу желтые пятна от синяков остаются… Не угодно ли, в. в., освидетельствовать меня?

Отклонив такое предложение, я попросил ее продолжать.

— После этого, я уж вам сказывала, я уложила его спать… Так он противен мне показался! Как уснул он, я и выхожу, а в сенях повстречался мне этот Иванов-с. Вот-с я и говорю ему: «Терентий Иванович! Скоро ли избавит меня Царица Небесная от этого мучителя»? А он говорит: «Хочешь, я избавлю?» Я говорю: «Ради Бога, избавьте!» А того я не понимаю, что он хочет делать, и еще сказала: «Я сама вам сослужу чем-нибудь за это…»

При последних словах Паточка не могла не улыбнуться, хотя и старалась казаться расстроенною.