Виноватые

– Прекратите обе! – властно прикрикнул брат Маргариты Павловны. – Всеволод Алексеевич, вчера Вася действительно направо и налево рассказывал, что Марго ему дала денег на покупку ялика. Он, когда выпивал, становился ещё болтливее, чем обычнее.

– Но тут никого чужих не было! – всплеснула руками Маргарита Павловна.

– Да тебе все чужие – свои! – прошипела Светлана Павловна. – Он не только похвалялся деньгами, – обратилась она к Северному, – но ещё и рассказывал, что они у него под подушкой лежат. Ой!.. – ахнула Светка. – А деньги-то под подушкой были? нет?

– И что? Никто не сказал ни этому дурацкому лейтенанту, ни этому напыщенному полковнику, что у свёкра двадцать тысяч гривен под подушкой лежали? – хихикнула Лизанька и насмешливо оглядела собравшихся.

У всех было такое выражение, что Лизанька хихикнула ещё – и забилась в истерическом хохоте.

– Он не спрашивал – вот никто и не сказал, – растерянно прошептал Алексей Васильевич.

Заходящуюся Лизаньку Фёдоровна окатила водой из графина.

– Какая… фуф! – утёрлась подолом сарафана Лизанька. – Какая у меня богатая свекровь! Двадцать тысяч гривен отдала – и даже глазом не моргнула.

– Двадцать тысяч гривен пропойце конченому отслюнявила – и не поморщилась! – зло сказала Светлана Павловна.

Фёдоровна подошла к сестре хозяйки и с размаху залепила ей пощёчину, после чего обе дамы вцепились друг другу в волосы.

– Убью падлу! – прошипела Фёдоровна.

– Убивают! – заголосила Светка.

– Идиотки! – рявкнул Пётр Павлович и, взяв обеих дам за шкирку, отшвырнул их друг от друга.

Северный достал мобильный и набрал Шекерханова.

– Хреново работает твой следственно-оперативный аппарат… – сказал он в трубку, идя к двери.

Дальнейшего разговора собравшиеся не слышали.

Через пять минут Всеволод Алексеевич вернулся в банкетный зал. Все были на своих местах с приличествующими скорбными минами. Кроме Фёдоровны. И только в Лизанькиных глазах горели несколько ненормальные неуместные огоньки. Северный окинул собравшихся тяжёлым взглядом.

– Я хочу, чтобы все вы мне рассказали, где были сегодняшним утром. С девяти до полудня.

– Мы уже всё рассказали ментам! На каком основании вы…

– Не всё, как выясняется, вы рассказали «ментам». И – ни на каком. Я хочу, чтобы вы мне рассказали об этом безо всяких оснований как гостю Маргариты Павловны.

– Да кто вы такой?! – громко возмутилась Лизанька.

– Откуда у вас эта ямочка на подбородке? – вдруг спросил Всеволод Алексеевич, пристально глянув на Лизаньку.

– Что?

– Очень красиво. Вы красивая женщина, Лиза. Обычно ямочки на подбородке идут только мужчинам. Женщин они обычно портят, а вас – нисколько. Вы здесь родились?

– Это что, сейчас очень важно?! – возмутилась Светлана Павловна.

– Действительно, глупость какая-то! – поддержал сестру Пётр Павлович. – При чём тут красота Лизаньки или место её рождения? Человека убили в собственной постели! Маргаритиного мужа! А вы с какими-то ямочками!

– Моя жена родилась в Москве, – ответил Северному Алексей Васильевич. – И она до сих пор гражданка Российской Федерации. Как и вы. Это что, имеет какое-то значение? Я вообще в Казахстане родился. И ямочек у меня нет. И что? Вас ещё что-то интересует? В килограммах или в сантиметрах? Можем о Матиссе поговорить. Вас Матисс не интересует?.. Я вообще не считаю нужным отвечать на вопросы постороннего человека. Фарс какой-то! Моего отца убили, а вы…

– Именно вашего отца убили, – спокойно сказал Всеволод Алексеевич и ещё раз обвёл взглядом присутствующих. – Кто не считает нужным отвечать на вопросы постороннего человека, может совершенно спокойно покинуть помещение.

– Я ухожу! – сказал Алексей Васильевич. – Лизанька?

Лизанька покраснела и отошла в дальний угол. Вошла Фёдоровна с подносом, на котором стояли кофейные чашки. Никто не ушёл. Сын Маргариты Павловны сел за один из столиков. Лизанька присела ему на колени. Северный задавал вопросы, присутствующие отвечали.