Виновен

– Я думала, ты уже к нам не придешь… Извини меня.

Фукасэ не мог вспомнить ничего такого, в чем хозяйка могла бы провиниться перед ним. Может быть, она узнала, что они расстались с Михоко, и чувствует себя виноватой, что это она принесла им билеты в кино? В таком случае она совершенно ошибается. Если б это происходило пару недель назад, он ответил бы: «Ничего страшного». Даже если б ничего не понимал. Нет уж. За эти недели Фукасэ узнал, что такое не понимать друг друга…

– Я не понимаю, за что вы извиняетесь. Поясните, пожалуйста.

– Ну как же, по поводу преследователя, – произнесла хозяйка слова, которые он совсем не ожидал. – Или Михоко, покрывая нас, ничего тебе не говорила? Этот маньяк, который заходил в ее пекарню и приставал к ней, оказывается, часто посещал нашу кофейню. А я-то ничего не замечала! Когда он спросил меня, как зовут посетителя, который всегда сидит в самом углу за стойкой, я назвала твое полное имя. Он мне еще наплел, что уже спрашивал тебя об этом, но забыл и стеснялся переспросить… Вот. Я думала, он сделал тебе что-то плохое и ты перестал к нам ходить…

– Да нет, никто мне ничего не делал.

– Правда? Как хорошо! – Тон хозяйкиного голоса стал бодрее, в нем почувствовалось облегчение.

Фукасэ объяснил, что не был так долго, поскольку уезжал в командировку, и спросил, можно ли ему хотя бы на час забронировать кофейный уголок. Хозяйка сказала, что он может пользоваться им с вечера и хоть до закрытия, и Фукасэ, рассыпая благодарности, повесил трубку. Но тут его охватило некое странное чувство.

Преследователь? Когда Михоко показывала ему письмо, она что-то говорила о девушке с работы, которой некий мужчина посылал подарки и письма. Он пропустил ее слова мимо ушей, поскольку, как ему казалось, к Михоко это не имело отношения. Может, это он совершил огромную ошибку?

Фукасэ вспомнил, что письмо с обвинением в убийстве пришло на адрес пекарни «Гримпан». Значит, оно было вовсе не обвинением, а просто чьим-то домогательством? Тот, кому не в чем раскаиваться, посмеялся бы и выбросил это письмо. Может, это была всего лишь такая шутка… А Фукасэ, имея темное пятно на своем прошлом, зачем-то рассказал Михоко о поступке, который можно было посчитать убийством…

Нужно снова вернуться к изначальному моменту этой истории. Но Фукасэ уже договорился о встрече с пассией Хиросавы, на которую он вышел в результате своего расследования. Если он просто скажет, что хочет встретиться, она ему откажет, подумал Фукасэ. Поэтому он перечислил ей всех людей, с которыми встречался за этот месяц. И добавил в конце сообщения: «Я просто хочу знать, каким человеком был Ёсики Хиросава».

Фукасэ не собирался обвинять ее в том, что она отправила те обвинения и столкнула Танихару под поезд. Он обратил к ней пожелание – или даже мольбу – о том, чтобы она поняла это и пришла.

Даже если б он не резервировал все кафе, хозяйка, не спрашивая у него, отвела бы ее к нему на обычное место в самом углу.

Дверь медленно отворилась, и вошла Михоко Оти.

Она села за стойку через стул от Фукасэ. Прямо перед тем, как сесть, посмотрела ему в глаза, но в остальное время она сидела с опущенной головой и не пыталась смотреть на Фукасэ. От нее исходил легкий запах сливочного масла, и Фукасэ понял, что место ее ежедневной работы по-прежнему «Гримпан». И вздохнул с облегчением. Значит, она не скрылась от него в недоступной дали…

– Попросить сделать тебе кофе? – спросил Фукасэ, но Михоко молча затрясла головой. Он достал тетрадь из лежавшей в ногах сумки и положил перед Михоко. – Хочу, чтобы ты посмотрела.

На обложке не было подписи. Но Фукасэ думал, что Михоко скорее захочет открыть как раз такую неподписанную тетрадь. Она зажала пальцами обложку кофейного цвета и медленно перевернула ее. Вся страница была заполнена предложениями, начинающимися на «Ёсики Хиросава». Михоко слегка вздохнула и подняла глаза на Фукасэ. Он не понимал, что она думает. Девушка вглядывалась в Фукасэ с таким выражением, что было неясно, собирается она плакать или сердиться.

– Михо… То есть в тот вечер… когда я встретился с тобой в последний раз, я рассказал тебе про своего университетского друга по имени Ёсики Хиросава. Рассказал так, будто это я был его лучшим другом и больше всего переживал из-за его смерти.

Михоко отвела глаза; взгляд ее был направлен на текст в тетради.

– Но на самом деле я ничего не понимал. Я знал лишь того Хиросаву, который проводил время со мной. И то даже не пытался задумываться, что он чувствовал или думал в это время. Я не понимал это до того, как пришло письмо с обвинением. Не только мне. Я не понимал, что не знаю ничего о Хиросаве, до того, как письма пришли всем участникам семинара.

Михоко не делала ни малейшего движения. Но было видно, что на текст в тетради она уже не смотрит.

– Все же Хиросава – единственный человек, которого я мог назвать другом, поэтому, хоть и поздно, я решил узнать его поближе. Я встречался с людьми, которые с большой вероятностью знали о нем многое, и записывал все в эту тетрадь, даже самые незначительные факты…