Виновник завтрашнего дня (СИ)

После длительно сидения первые шаги дались с трудом. Чувствовала себя годовалым ребёнком, только что освоившим премудрости хождения. Меня предупреждали не делать резких нагрузок и в первые дни выписки больше лежать, нежели бегать, как угорелая. Но, блин, ноги сами несли к проходной, наплевав на установки докторов.

— Девушка, вы к кому? — оторвался от газеты кучерявый охранник, заинтересованно смерив меня взглядом. Черт! Всё-таки нужно было следовать плану «Б» и дождаться Гончарова дома.

— Я… — растерялась от неожиданности. Вот уж не думала, что с этим могут возникнуть проблемы. Завод как завод, что тут такого сверхстратегического, чтобы настолько придираться к посетителям? Откуда мне было знать, что за последний месяц его уже трижды пытались отжать.

— Пропуск предъявите! — потребовал он, ещё больше озадачив. Мдааа, вот тебе и сюрприз. Может, всё-таки стоило позвонить? Вдруг Лёшка уже уехал? Боевой настрой испарился в мгновение ока. У меня так всегда: сначала делаю — потом думаю.

— Она ко мне! — прогремело над головой, заставив меня подскочить на месте от неожиданности. Лёшка! Родненький!

Услышав любимый голос, сердце мгновенно вспорхнуло ввысь. Ещё не всё потеряно. Пускай не так, как планировала, но тоже сойдет.

Обернулась, расплывшись в широкой улыбке, и в ту же секунду прогнала её с лица, увидев разъяренного Гончарова. Что-то мне тут не особо рады. По телу бесконтрольно пробежали мурашки. Уже и забыла, насколько он может быть жёстким. В больнице что? Пришел, проявил нежность, заботу, обласкал, окружил любовью, пожалел, а тут я столкнулась с начальником службы безопасности, в привычном его обличии. И чем больше он смотрел на меня, скользил взглядом по дрожащим от слабости ногах, перетянутой широким поясом талии и учащенно вздымающейся груди, тем сильнее играли скулы и ходил кадык.

Господи, ну что опять не так?!

Его первый порыв — грубая хватка за локоть, но потом… не успела пискнуть, как оказалась подхваченной на руки. Резкий порыв ветра, и вот уже я прижата к бурно вздымающейся груди, не ведая, куда деться под обалдевшим взглядом охранника.

— Ты что здесь делаешь? — поинтересовались у меня вкрадчиво, поднимаясь по лестнице на второй этаж. — Хотя подожди, — насмешливо хмыкнул, — не отвечай. И так всё ясно.

Он вошел в какой-то кабинет, осторожно опустил меня на удобный диван. Я вскочила на ноги, вызывающе вскинув подбородок. Вечно у нас так — через штыки. Нет, чтобы обрадоваться, закружить в объятиях, осыпать поцелуями… О чем вы? Это не про нас. Обязательно надо перессориться, вымотать друг другу нервы, а потом уже перейти к нежностям.

— Славик, отбой! — Лёшка набрал кого-то по телефону, не спуская с меня глаз. — Да не то, чтобы… Угу… Просто меня опередили. Давай, на связи, если что.

Я сглотнула, почувствовав в ногах колоссальную слабость. Не от упадка сил, а от полыхнувшего в голубых глазах голода.

— Лёш, я… хотела сделать сюрприз, — прошептала заторможено, не в силах отвести от него взгляд. — Не сердись, пожалуйста. Я знаю, мне не следовало так глупить и…

Не договорила. Он прижал к моему рту указательный палец, заставляя заткнуться.

— …всё хорошо, — пробубнела, кое-как размыкая смятые губы. — Я вчера целый день провела на ногах и попросила Никиту Александровича ничего не говорить. Лёш, — привстала на носочках, покаянно заглядывая в глаза, — ну не сердись. Мне просто хотелось удивить тебя. Смотри! — крутанувшись на пятках вокруг своей оси, задорно рассмеявшись. — Что скажешь?

Гончаров сокрушительно покачал годовой.

— Влада, ты когда-нибудь повзрослеешь?

— Не-а, — неумело запрыгнула на него от непривычки. Лёшка тут же подхватил меня под ягодицы, не позволяя сползти вниз. — Мне и так хорошо!

И в тот же миг оборвала смех, почувствовав грубое прикосновение на заднице. Перехватило дыхание, запутались мысли. Вздохнуть бы на всю силу легких и прижаться к его губам в жадном поцелуе, да не дышалось. Не могла сделать даже самый поверхностный вдох, плавясь под жарким руками.

— Я так соскучилась по тебе, — с трудом выдохнула в приоткрытые губы, обвив крепкую шею руками. — А ты?

Лёшка запрокинул голову и громко застонал. Ясно. Слова тут неуместны. Осторожно опустил меня на диван, и с особой трепетностью расстегнул на спине застежку, тем самым отвечая на мой вопрос. Я ловко стащила с него футболку, проворно расстегнула на джинсах пуговицу и взялась за молнию. Хорошо, когда можно понять друг друга по одному только взгляду.

Воздух потяжелел. Стал густым, вязким. И раньше было трудно дышать, а сейчас и подавно. Но не только меня бросало попеременно то в жар, то в дрожь. Лёшка тоже покрылся мурашками, стоило мне прикоснуться ладонями к его затвердевшим соскам.

Ушла и недавняя напряженность, и растерянность с затаенной обидой. Улетучились все страхи, неуверенность в себе, недосказанность. С откровенным наслаждением прошлась руками по гладкой груди, огладила широкие плечи, прощупала мощные мускулы.

Мой. Весь мой. Больше ничей.