Виновник завтрашнего дня

— Что не надо, Лёш? Я клянусь тебе, всё так и было. Да, не дождалась, писала лживые письма, обманывала, вышла замуж. Можешь презирать и ненавидеть меня, но я говорю правду. Я должна была помочь матери. Максим он… свалился как снег на голову, так неожиданно и в то же время в такой подходящий момент. Его деньги стали решающим фактором. Только из-за них я согласилась выйти замуж, тем самым получив возможность помочь матери, закупить дорогостоящие лекарства. Мы даже в Германию её возили. Тебе не понять, — опустила голову. — Ты думаешь, тебя предали, плюнули в душу. Ошибаешься, я до сих пор…

— Зачем ты мне это говоришь? — перебил, начав закипать, устал слушать заезженную пластинку. Всем х**во. Каждый выбрал свой путь и несет за это ответственность. Он не принуждал её к браку, так что нехрен сейчас изображать перед ним побитую жизнью страдалицу. Каждый сам себе усложнят жизнь. И сейчас, пока ещё не поздно, ему нужно поскорее уносить отсюда ноги и желательно, с Владкой под руку.

— Как «зачем»? — опешила, не зная, куда пристроить глаза под уничтожающим взглядом. — Я хочу, чтобы ты знал правду. Ты ведь не давал мне возможности выговориться, теперь слушай. Благодаря деньгам Макса, мама прожила четыре года. Не месяц и не два, как предупреждали, а целых четыре года. Ради этого я изображала любовь, как только могла, смеялась и радовалась жизни, а ночью услужливо раздвигала ноги и имитировала оргазм, задавшись одной единственной целью поскорее родить. Думала, обрету хоть на какое-то время свободу. Размечталась. Всё изменилось после рождения Вани. Мы с Максом отдалились друг от друга. Он начал задерживаться в казино, а когда приходил, истязал меня до потери пульса, заставляя проделывать всё то же, что вытворяли его шлюхи. С каждым днем я ненавидела его всё больше и больше, и мечтала, чтобы его кто-нибудь грохнул. Что-что, а врагов у Скибинских всегда хватало. Ради этого я начала вникать в суть их дел. Окончила экономический университет, стала неплохо разбираться в законах. Я никому нечего не могла сказать. Да и что я скажу? Меня бьет муж, потому что чувствует мою нелюбовь? Нет, я успела выучить этот мир, и знала, что можно говорить, а что лучше не светить, иначе буду бедной во всех смыслах. Когда умерла мама и мне на голову свалилась ещё и Владка, я основательно определилась, решив познакомиться с нужными мне людьми. Больше меня никто не удерживал в этой семье, но…

Лёшка хмыкнул. Нормальный расклад, как раз в её духе.

— Дай угадаю: никто тебя не собирался отпускать.

— Почему же, собирались, только с одним условием — о сыне я могла забыть, сразу же, как получу свидетельство о разводе.

— В тот момент и появился Турский, — констатировал Гончаров, совмещая уже нарытую информацию с предоставленной в логическую цепочку.

— Да, но я долгое время присматривалась к нему. Шутка ли, близкий друг семьи. Я и представить не могла, настолько он гнилой. И когда подвернулась тема с отделением от конгломерата — я поняла, что он именно тот, кто освободит меня от тирании мужа и предоставит билет в новую жизнь. Лёш, я не хотела, чтобы так получилось, — зашептала фанатично, глядя на Гончарова испуганным взглядом. — Максимум — авария. Чтобы тварь загремела в больницу и прочувствовала сполна, каково это. Ну а дальше ты и сам знаешь… Клянусь сыном, клянусь памятью о матери — не хотела.

Повисла напряженная тишина. Вика увязла в воспоминаниях, не замечая, как по щекам потекли слёзы. Кто ж знал, что всё так обернется. Тогда ей казалось, что жизнь матери важнее всего. Сейчас скрипя душой и беря на душу грех признавала, лучше бы мама умерла на четыре года раньше, но её жизнь не была бы так изувечена.

Лёшка… всеми силами пытался абстрагироваться от прозвучавшей правды. Потому как принять её, означало войти в положение Скибинской, проникнуться её болью, пойти против Павла Олеговича в куда более серьёзном вопросе. А с другой стороны… как он мог осуждать её, если у самого руки в крови. Понимал, почему так сложилось; почему жизнь порой настолько жестока, что иной раз толкает на зверские поступки, подчистую заставляя перекроить жизнь. Но, понимай не понимай, а ситуация ведь от этого не становится легче?

— Турский поэтому потребовал Владку? Взамен на молчание? — пошатнулся, чувствуя, как начинает оседать. Вика тут же подставила плечо, предлагая помощь.

— Да! Лёш, тебе бы в больницу.

— У тебя есть доказательства, что это именно он отдал приказ убить Максима, — никак не отреагировал на её заботливый тон, направляясь на улицу.

— О чем ты говоришь? План был таков, что после смерти сына Олегович тоже не задержится, не перенесет. И так на ладан дышал. После этого я бы забрала свою долю, Ваньку и уехала бы за бугор. Какие доказательства? У тебя умоляю.

Лёшка так и замер.

— За*бись. Себе, значит, житуху без проблем, а Владка, получается, разменная монета? Круто, блдь. А я уж, было, расчувствовался.