Виновник завтрашнего дня

В правом виску тут же запульсировала боль, напомнив о случившемся. Сжав челюсти, резко подался вперёд и сдавленно застонал, почувствовал боль во всем теле. Знали, твари, куда бить, а главное, как. Внешне и не прикопаешься. Максимум — ушибы да разрисованная харя с разбитой губой. Но всё равно было ощущение, словно пропустили через мясорубку. Элементарный вдох, и тот отдавался в грудной клетке тупой болью.

Рядом прозвучал тихий вздох, потом звук льющейся на бетон воды и в итоге, его лица снова коснулось что-то прохладное. Оказалось, это обыкновенный шейный платок, и по смутным догадкам, он его уже где-то видел.

Вика… Её присутствие ударило по нервам, вызвав очередной приступ боли.

— Где Седых? — прикусив уцелевший участок губы, кое-как оттолкнулся от стены, собираясь подняться.

— В больнице. Эй, ты куда? — зашипела она возмущенно и властно надавила мужчине на плечи, вынуждая рухнуть обратно на бетон. — Сиди и не рыпайся. Для начала приди в себя. И вообще, скажи спасибо, что ещё так легко отделался.

Куда уж легче. Мысль о том, что Ванька загремел в больницу по его вине, пробудила дремлющую совесть, вызвав давящие ощущения в области сердца.

Скибинская продолжила промакивать кровоподтеки. Легче так, и в голове не так гудело, и мысли не бежали кто куда и в то же время, каждое её прикосновение вызывало тошнотворный толчок. Во рту пересохло, привкус крови на языке только усугублял положение.

— Дай сюда! — выхватил у неё бутылку с водой и, сделав приличный глоток, скривился. Оказалось, минералка. Солёная вода защипала во рту, разъедая на губе кровоточащую рану. Затем вытянул в требовательном жесте руку, и Вика, фыркнув, вложила в неё свой платок. — Довольна? — скривился, прижав мокрую ткань к рассеченной брови. — Всё как ты и хотела.

— Я предупреждала, — пожала плечами, — так что не надо спускать на меня всех собак, сам виноват.

И вдруг опустилась перед ним на корточки, схватив за свободную руку.

Лёшка не хотел смотреть на неё, но то, с какой силой она ухватилась за запястье, вынудило откинуться к стенке, выжидающе поджав губы.

— Какого хрена ты начал рыть под Олега? Из-за Владки? Зря-я-я. — Вика вскочила на ноги и заходила перед ним, заламывая руки. — Ты с пал с ней? — голос предательски дрогнул. Знала, что спал, не крестиком же вышивали целых три дня. Спасибо Наташке, удружила. На языке так и вертелось признание, три дня не находила себе места, всё хотела пойти к свёкру и рассказать о таком хваленом начальнике службы безопасности, но сдержалась. Не желала ему зла. Уже смирилась с неизбежным. Пускай и рвало на ошметки от жгучей ревности, пускай и ненавидела сестру ещё больше, но никогда бы не слила Лёшку. Молчала. Кусая до крови губы, представляла их близость и разрывала на клочья подушку от ярости, проклиная всё на свете. Каждый раз при встрече с Турским открыто врала, подыгрывая Владкиной легенде. Хорошо врала, профессионально. Что-что, а опыт у неё огромный. Да и устала. Осточертело плыть против течения.

Лёшка в очередной раз попытался привстать, и, оттолкнувшись, рывком оперся на одно колено. Перед глазами поплыло. Замутило. По симптомам похоже на сотрясение.

— Спал, — отшвырнул платок, поднявшись на ноги. — Это что-то меняет?

— Я до сих пор не могу поверить, что вы вместе, — сокрушительно качнула головой, не желая признавать очевидное.

— Веришь? Я тоже.

— У вас нет будущего.

— Почему? — смерил Вику одним глазом. Второй с каждой минутой заплывал всё больше и больше. — Как видишь, я жив, никто меня не убил. Скибинский нуждается во мне и долго держать от дел не сможет, тем более, когда приехал Варланов. Турский? Так он для меня давно не помеха. Ну, раскрыл, ну накапал, и? Все всё узнали. Так даже лучше. А вот о твоей связи с Олегом я уверен, никто не знает.

— Ты что несешь? Какая связь? Олег наш друг…

— Угу, друг, — усмехнулся уголком губ, отмечая, как вздрогнула Вика, — я тоже многое знаю. А хочешь, прямо сейчас пойдем к Скибинскому и все вместе послушаем, за какие такие заслуги ты пообещала сестру Турскому. Хочешь?

— Бред.

— Он сам об этом сказал.

Вика отвела глаза, занервничав.

— Надеюсь, ты не будешь отрицать очевидное. А если всё-таки надумаешь — у меня предостаточно снимков, на которых ты и Олежка мило беседуете как не в подлеске за городом, так за заводом. При чем «мило» — это мягко сказано, — припечатал жёстко, начал наступать на неё, загоняя в темный угол.

— И что? — побледнела, втянув с шумом воздух. Глазенки забегали, а подбородок всё равно выпятила вперед, мол, говори-говори, да не заговаривайся, всё равно ничего не докажешь. — Я не сплю с ним, он запал на Владку — это все знают. А что ссоримся — так это ни для кого не секрет. Мы часто с ним в контрах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Залог, Вика, — напомнил Лёшка, нависнув над ней, — не забывай о нем.

— Я тебя умоляю, нашел к чему цепляться. Он попросил её руки — я согласилась.

— У тебя? — удивился, заиграв счесанными скулами.