Виновное сердце твое (СИ)

- Я бы хотел сделать вас счастливым. Но я не умею, не могу, - проговорил он, слегка заплетаясь, - вы как будто святой апостол, который взял на поруки грешника.

Ганнибал ухмыльнулся. Иногда разглядывая картины мастеров Ренессанса, он находил себя в сонме святых, но никогда не думал о том, что в ситуации “ангел и демон” ему достанется роль непорочного небожителя. В их ситуации гораздо точнее звучала поговорка: “Вцепился как черт в грешную душу”, но вслух Ганнибал этого не сказал.

- Вы слишком хорошего мнения обо мне, - заявил он обтекаемо, но в целом правдиво, - у нас у всех есть поступки за спиной, которыми не стоит гордиться.

- Sine qua non, - хмыкнул Уилл, вглядываясь в его глаза, - но вашим проступкам все равно не сравниться… вы слишком плохо знаете меня, доктор.

- У вас есть тайны, которые вы предпочитаете скрывать?

Вместо ответа Уилл потянул его за запястье и положил его ладонь себе на грудь, туда, где билось сердце: реконструированное, с вживленными клапанами, но сердце.

- Я держу это в клетке. Я выбросил ключ, которым запер ее, но это не значит, что я не слышу криков из-за решетки.

Это было избитой, но красивой метафорой в его исполнении, и Ганнибал подумал, что надо постараться сохранить словарный запас Уилла после применения курса препаратов. Он улыбнулся, поглаживая Уилла сквозь рубашку, шероховатую и достаточно плотную на ощупь, скрывающую под собой его тело. Ганнибал был аристократом не меньшим, чем та принцесса, которая могла почувствовать горошину сквозь дюжину матрасов. Скорее интуитивно он нашел и коснулся его соска сквозь плотную ткань, очень осторожно, делая вид, что думает о своем, и одновременно цепко отслеживая его реакцию.

Уилл аристократом не был и ничего не почувствовал.

- Я понимаю, что вы не святой, но вы не такой, как я. Помните, мы с вами говорили в вашей спальне?

- В общих чертах.

- По глупости я заявил, что не интересуюсь вами. Я не имел в виду, что вы мне неинтересны, но скорее то, что моя голова забита убийствами, серийными убийцами и расследованиями.

- И мне в ней есть место лишь тогда, когда я могу вам с этим помочь? - мило поинтересовался Ганнибал.

- Так было раньше. Но сейчас вы гораздо ближе, а расследования дальше.

- И что это значит?

- Я ненавижу расследования, но я не могу без этого. Мне кажется, этим я одновременно и разрушал себя, и, как ни странно, создавал.

- За счет самоутверждения от профессионально выполненной работы или чего-то иного?

- Иного, - просто и страшно ответил Уилл.

- И зачем вы мне это поведали?

- Чтобы вы поняли - от меня нет пользы, моя голова занята другим.

Ганнибал ласково потянул его за прядку волос и улыбнулся. Милый Уилл еще не знал, насколько полезным он может оказаться в ближайшем будущем. Флорентийский ирис от Зегна, подчеркивающий соблазнительную элегантность, костюм-тройка от Берберри как дань его прежней привязанности к кошмарной клетке, безупречный маникюр и прическа. Отличный спутник для походов в оперу и театр, всегда ухоженный и обязательно с выражением светлой печали на лице, она невероятно шла Уиллу.

И кому же, интересно знать, отдана его голова, неужели Хоббсу?

- Вы расскажете мне, что произошло у Хоббсов?

- Да… - сказал Уилл, но не стал продолжать, задумавшись и покусывая губу. Ганнибал едва не шлепнул его за это, но сдержался. Похоже, действие препарата подходило к концу, и Уилл был на грани того, чтоб вспомнить произошедшее близ торгового центра. Как только его состояние стабилизируется, наступит время для обвинений, упреков и объяснений…

Ганнибал поднялся с кровати и одернул пиджак.

- Вы куда?

- Спущусь вниз и займусь ужином, - сухо сообщил Ганнибал, - я и без того задержался.

- Я бы хотел еще немного побыть с вами, - Уилл зажмурил глаза, улегся на бок, подтягивая ноги к груди, - в одиночестве тоскливо.

- Согласен, но время позднее, - хмыкнул Ганнибал, скользнул по нему взглядом и вышел прочь. До окончания программы восстановления оставалось пятнадцать процентов, и если начинать проведение курса препаратов с сегодняшнего дня, стоило правильно рассчитать время введения и объем каждой дозы.

Скоро Уилл перестанет чувствовать себя одиноким в этом доме. Он станет частью его дома, частью Ганнибала в некотором смысле - в самом лучшем из смыслов. Ганнибал, пожалуй, был заинтересован в нем настолько, чтоб отождествлять его существование со своим.

У него уже была заготовка для ужина, оставалось лишь обжарить мясо. Одна только мысль о свежем горячем жареном мясе, поданном с ориентальными специями и салатом, улучшала его не самое радужное настроение. Но что такое сегодняшние неприятности? Просто временная трудность, которую можно пережить. Да, процесс изменения будет долгим, кропотливым и сложным, не менее сложным, чем лечение, но он стоит результата. Здесь, как и в кулинарии, терпение было не только важным, но и приятным фактором, как мараскиновая вишня в коктейле.

Когда Ганнибал уже включил газ, готовый обжарить мясо, раздался телефонный звонок.

Алана Блум.

- Слушаю, - сказал он, выключив газ и поставив сковороду на место. Алана стоила того, чтоб на нее отвлечься.