Виновное сердце твое (СИ)

- Вам доводилось представлять эту сцену… перед сном? - опасно усмехнулся Уилл, взяв его руку и касаясь его пальцами себя.

- До определенного возраста, - не стал отрицать Ганнибал, охотно скользнув ладонью меж его ног, - затем я вырос и приобрел более волнующий опыт.

- Вы чувствовали сексуальное возбуждение, когда думали об этом?

- Непристойный вопрос.

- Это ваши пальцы слишком непристойно во мне, - ухмыльнулся Уилл, поглядывая на него искоса. Явно испытывал удовольствие, дразня и беззлобно покусывая его. Получал ли он удовольствие, неумело впиваясь своими острыми зубами в его плоть? Несомненно, получал. И быстро учился.

Уиллу хотелось показать не только труп Ивэнса. Уилла хотелось взять за руку и провести по всей этой ночи, от начала и до конца. Пригласить его посмотреть, чтобы он увидел и оценил. Но Уилла явно тревожила эта история, не так, как рассчитывал Ганнибал. Прежде Уилл часто уходил к себе посреди ночи, желая одиночества, и Ганнибал, скрепя сердце, позволял ему этот кусочек личной свободы. Но после смерти Ивэнса Уилл спал только в его постели. Постоянно вертелся, беспокойно вздыхая во сне, прилипал к его груди мокрой от холодного пота спиной, и хмуро ворчал поутру, с трудом выпуская его из кровати. Предпочитал долго лежать в утренней тишине, стискивая его пальцы и беззвучно дыша. Никакие заверения о том, что дом охраняется сигнализацией, не могли его успокоить.

Ганнибал обвел пальцем его губы, и Уилл чуть улыбнулся в ответ, но не продолжил дразниться. Не куснул его за палец, несильно, но ощутимо, как раньше, как будто его что-то остановило, будто он больше не рисковал или не хотел с ним играть.

- Уилл…

- Да? - отозвался тот, податливый и расслабленный, но без прежней безмятежности. Раньше Уилл радовался их близости, словно щенок, теперь он был куда серьезнее, хотя по-прежнему был расположен к нему. Откуда явилась эта печаль и серьезность?

Ганнибал тихо выдохнул, касаясь кончиками пальцев его лица, готовый сделать все, что угодно, лишь бы обернуть время вспять. Он хотел не так. Он хотел иначе.

- О чем вы думаете, Ганнибал? - поинтересовался Уилл, щуря глаза.

- О чем думаете вы? - отозвался тот, - неужели опять криминалистика будоражит ваш разум?

- Я не хотел этого, - шумно сглотнул Уилл, привлекая внимание к своему открытому, незащищенному горлу, - после гибели Ивэнса я решил все забыть и закрыть глаза.

- И как ваши успехи?

- Я пытаюсь.

- Что вы видите, когда закрываете глаза?

- Знаете, Ганнибал, - улыбнулся тот, обнажая зубы, - если кто-то порой выглядит как маньяк, ведет себя как маньяк, шутит как маньяк…

Он не договорил, пристально уставившись ему в глаза, будто ожидал опровержения или подтверждения, не желая решать это самостоятельно. Боялся оказаться неправым, как тогда, с предложением расплатиться своим телом. Или наоборот - боялся правым оказаться?

- Вам грустно?

- Скорее, мне горько, - проговорил Уилл, вновь запрокидывая голову и подставляя горло. - Я как будто в толще темной воды, не знаю, где верх, а где низ. Я чувствую себя потерянным.

- Вы дома, - негромко намекнул Ганнибал, целуя его под челюстью, - в тепле и безопасности. Вас любят.

- Пусть так… - согласился Уилл, жмуря глаза, но по-прежнему сосредоточенный и подавленный. И эту подавленность хотелось вырезать скальпелем, выгрызть зубами, чтоб вернуть его восторженную, легкую, робкую улыбку. Ганнибал провел ладонью по его телу, выбирая, куда ему вцепиться, как заставить, как вытрясти из него такого Уилла, который нравился ему больше прочих. Его чудесного, старательного и довольного Уилла.

- Надеюсь, вы не собираетесь сейчас уснуть? - спросил Уилл негромко, в полумраке спальни его взгляд казался особенно глубоким, проникая до самого дна души.

Ганнибал молча обхватил его за плечи и перевернул его на живот, ощущая отсутствие сопротивления. Уилл судорожно выдохнул, лишенный зрительного контакта, свел лопатки и чуть подался назад, желая поцелуев, прикосновений и других заверений в любви и желании. Сколько лет его преданность, стремление, способность любить пропадала впустую… Ганнибал подхватил его за бедра, подталкивая под живот подушку, провел пальцем по линии позвоночника - вначале едва ощутимо, почти незаметно для Уилла, но зная, что вскоре заставит его кричать.

Его Уилл. Не готовый еще к обжигающей душу откровенности, желая, как и всегда, оттянуть неприятный момент. Но при этом остро чувствующий, что творится вокруг.

Ганнибал в очередной раз напомнил себе о необходимости быть осторожным, обхватывая пальцами его шею и целуя в затылок, в выступающие позвонки, между лопаток. Жадно прижался к пояснице губами, оставляя очередную отметку права собственности, затем поцеловал ниже и, наконец, принялся ласкать его языком.

- Н-нет, - тихо, сипло выдохнул Уилл, - не надо… ах!..

Он умолк, невольно проглотив собственные возражения, ничего больше не сказал, просто подставляясь под ласку. Сердце его забилось часто-часто, и можно было поклясться, что губы его и щеки жарко раскраснелись. Опустив голову, Уилл тихо шипел, постанывал и ритмично вздыхал.