Винтовая лестница

– Совершенно случайно я иду туда же, куда и ты, моя дорогая. Я тоже иду переодеваться к обеду.

Симона круто повернулась.

– Послушай, из уважения к профессору я не хочу устраивать тебе сцены в этом доме. Но предупреждаю раз и навсегда, с меня довольно!

– И я тоже предупреждаю тебя. С меня довольно твоих заигрываний с Райсом.

– Ох, не будь таким дураком и не начинай снова свои средневековые штучки. Я свободна и могу поступать, как хочу. Могу бросить тебя и сделаю это, если ты будешь продолжать в том же духе.

– Может быть, потому-то я и стремлюсь удержать тебя, — ответил Ньютон. — Не забывай, единственный капитал членов этого семейства — мозги.

Лицо Симоны разгладилось. Она посмотрела на мужа с некоторым интересом и, обернувшись у дверей гостиной, произнесла:

– Я иду наверх. Одна.

Ньютон мрачно взглянул на нее и поглубже сел в кресло. Но через некоторое время, отбросив книгу, бесшумно поднялся по ступенькам и, прислушиваясь, остановился на площадке.

Симона поднялась на третий этаж, но не пошла в Красную Комнату. Вместо этого она подошла к двери Райса и легонько постучала:

– Стив!

Стефан лежал на кровати и курил. На его груди покоилась голова щенка. Услышав голос Симоны, Стефан нахмурился, а щенок повернул морду к двери. Белки его глаз сверкнули.

– Не входите! — крикнул Стефан. — Я не одет.

– Поскорее! Я хочу вас видеть.

Симона направилась в Красную Комнату, которой уже успел завладеть ее супруг.

– Что, не повезло? — нарочито игривым тоном спросил он, снимая пиджак.

– Я просила не ходить за мной.

– Я и не ходил. Я просто двигался, повинуясь законам природы. Даже ледники движутся, хотя мы не замечаем этого.

– Если бы вы двигались с той же скоростью, что и ледники, я бы не жаловалась.

Подойдя к гардеробу, Симона вынула черное бархатное платье, которое надевала к обеду с тех пор, как приехала в этот дом. Но потом отложила это платье и выбрала бледно-розовое атласное.

– Прелестное платье для семейного обеда в сельской местности, — фыркнул Ньютон.

– Я надела это платье не для вашего семейства, — презрительно ответила Симона.

Закончив свой туалет, она вышла из комнаты и нарочно оставила дверь открытой, чтобы муж мог слышать, как она идет к двери Стефана.

– Стив, — снова позвала Симона. — Я хочу с вами поговорить.

– А, ладно.

Вышел Стефан, заспанный и растрепанный.

– У вас растрепались волосы, — сказала Симона, обеими руками разнимая его густую шевелюру.

– Не надо. — Стефан сделал попытку вырваться. — Я не люблю, когда меня трогают.

– Но мне это нравится.

– Тогда продолжайте, дорогая.

Стефан поднял голову и, ехидно улыбаясь, посмотрел на Ньютона.

– Все это предназначается вам, Варрен. Ваша жена только практикуется на мне. Ньютон ухмыльнулся:

– Надеюсь, моя жена и дальше будет использовать вас вместо манекена. Лишь бы она оставила меня в покое.

Симона посмотрела на упрямый ежик рыжих волос.

– Хоть причесывай, хоть нет — никакой разницы, — сказала она. — Стефан, вы еще не выразили своего восхищения моим новым платьем.

– Сногсшибательно. Я убит. Очень красиво, и, главное, все на виду. Теперь уж никто не примет вас за монахиню.

Ньютон пожал плечами и отвернулся.

– Боюсь, что платье моей жены для меня не такая новость, как для вас. Да, между прочим, куда вы дели вашу собаку?

– Она в моей спальне.

– В спальне? Вы действительно зашли слишком далеко. Вряд ли это порядочно по отношению к хозяйке дома. Если хотите принять совет, отведите ее на ночь в гараж.

– От вас я ничего не приму, — огрызнулся Стефан.

– Даже мою жену? Что ж, большое спасибо.

Насвистывая и безуспешно притворяясь, что ему все безразлично, Ньютон сбежал по ступенькам, ни разу не оглянувшись.

– Пусть меня повесят, если я засуну щенка в эту проклятую дыру, — бушевал Стефан. — Он останется здесь, или я уйду вместе с ним.

– Ради бога, забудьте о собаке, — воскликнула Симона. — Лучше скажите, вам действительно нравится мое платье?

– Вот что я могу сказать, — продолжал бушевать Стефан. — Мне приятно смотреть на спину боксера, когда я поставил на него, но вне ринга мне наплевать на все голые спины на свете.

– Грубиян! — крикнула Симона. — Я надела это платье для вас. Я хочу, чтобы вы навсегда запомнили наш последний вечер. И меня.

– Простите, дорогая, но после обеда я иду в бар.

Глаза Симоны загорелись ревностью.

– У вас свидание с официанткой, у которой волосы, как пакля!

– Белочка? Да, верно. Но меня интересует нечто другое. Пиво. Замечательное пиво.

– Лучше останьтесь со мной… Вы единственный мужчина, которого мне пришлось просить об этом.

Стефан надул губы, словно избалованный ребенок. Ему хотелось провести вечер в мужском обществе, хотелось полной свободы и приятных собутыльников, которых он мог найти в маленьком сельском баре. Светловолосая хозяйская дочка была лишь незначительной частью этих радостей, поскольку наливала ему пиво в кружку. С шумом захлопнув за собой дверь, Стефан бросился на кровать.

– Женщины хуже черта, — обратился он к щенку. — Никогда не женись, приятель.