VIP-зал

Эмили посмотрела в окно. Снаружи тянулись длинные низкие дома. Она понятия не имела, где они. Они могут с ней сделать все что угодно. Все, что у нее было, это слово Исака.

— И что Филип сделал с твоей сестрой?

Хамон тоже отвернулся к окну. Эмили видела, как жилка у него на шее пульсировала.

— Я понимаю, что об этом, может быть, трудно говорить.

Хамон внезапно набросился на нее. Он схватил ее за пальто и прижал к двери. Это лицо — она узнала выражение с прошлой ночи. Пламя, бившее из глаз.

— Тебе-то какое, мать твою, дело? Тебя это не колышет. Ты не в курсе вообще.

Он прижал ее к окну. Она почувствовала, как стала задыхаться. Он давил ей на плечо. Нужно вернуть контроль за ситуацией. Заставить его успокоиться.

Парень за рулем обернулся:

— Хамон, блин, уймись!

— Могу я с ней встретиться? — прошептала Эмили.

Анина Ханна Бьерклунд казалась совсем молоденькой. Если бы у Эмили спросили, сколько ей лет, она бы сказала, что не больше пятнадцати. У нее были прямые длинные волосы, расчесанные на идеально ровный пробор. Несомненно, Анина по всем меркам была очень хорошенькой. Но когда она села на стул в «Стейкхаус Баре» и покосилась на Хамона и остальных, у нее во взгляде промелькнуло что-то почти дикое.

Эмили обрадовалась, что Анина приехала так быстро, несмотря на позднее время.

Она, вероятно, где-то встречалась со старыми друзьями из Седертелье, хотя сейчас жила в Стокгольме.

Эмили представилась и тихо сказала:

— Я хотела бы задать вам несколько вопросов о Филипе Шале. Вы его знаете?

Анина отпила чая из чашки, которую официант поставил перед ней, хотя на самом деле бар уже закрылся.

— Как сказать…

— Ты знаешь, кто это?

— Эмм… наверное.

В голосе Анины явно слышалась неуверенность.

— Я понимаю, это все может показаться странным. Но возникла сложная ситуация, и было бы замечательно, если бы вы могли ответить на мои вопросы. Я обещаю, что все вам объясню потом.

Похоже, Анина немного расслабилась. На ней были черные брюки и высокие черные сапоги. Сверху она надела тонкий пуховик из блестящего материала с меховым жилетом поверх него. Она застегнула только жилет, а не куртку, она, наверное, здесь уже сварилась.

— Я знаю, кто это. Немного.

— Откуда вы его знаете?

— Я его не знаю, этого я не говорила. И он урод. Но что вы вообще хотите узнать?

— Как я сказала, все это довольно запутано, но мне нужно узнать как можно больше о Филипе Шале. Больше я пока что не могу сказать. Вы должны мне поверить, Анина, я вам не хочу ничего плохого.

Анина снова подняла чашку. Эмили показалось, что она увидела наворачивающуюся слезу в уголке ее глаза.

— Они мерзкие. Вы не понимаете…

Она была готова разрыдаться.

Она вкратце рассказала, что с ней случилось.

Эмили не знала, как реагировать. Проблемы ее знакомых, которые они с друзьями обычно обсуждали, и рядом не стояли с этим.

— Я имею право жить так, как хочу, чтобы куча придурков не вмешивалась. Но за то, что со мной случилось, я их никогда не прощу. Я все время об этом думаю.

Она замолчала, как будто размышляла, нужно ли сказать что-то еще.

— О чем ты думаешь?

— Сначала мне просто было плохо. Но я увидела его в VIP-зале несколько недель назад. Тогда я позвонила Хамону. Он вышел из себя и пообещал, что приедет и «заберет этого урода», как он выразился.

— И что случилось?

— Я не знаю, Хамон и его приятели что-то сделали, но мне не сказали. И тогда я разозлилась.

— Почему?

— Я говорила с кучей людей, которые мне объяснили, что то, что случилось, это была не моя вина. Со мной даже связался незнакомый человек, просто чтобы поговорить о Филипе.

— Кто это был?

— Я ее не знаю. Обычная, я бы сказала, девушка, от двадцати пяти до тридцати. Она, кажется, как-то знала Филипа.

Эмили отметила, что нужно отправить Анине фото нескольких людей и посмотреть, узнает ли она кого-нибудь.

— Как она с тобой связалась?

— Сначала по почте или через Facebook, кажется, потом она позвонила, и мы один раз встретились. Но она оказалась какой-то странной. Она на меня рассердилась, потому что я ничего не хотела с этим делать. В тот раз, когда мы встречались, она на меня кричала, она почти вышла из себя. Но она все-таки помогла мне к кое-чему прийти.

— К чему же?

— У меня есть доказательства. Я после этого даже была у врача. Я хочу на него заявить завтра. У меня запись в полицию Эстермальма.

* * *

Обычно в это время Карл-Юхан натирал ноги мазью Он усаживался в плетеное кресло в Мамулиной ванной, клал одну ногу на другую и выдавливал крем из тюбика «Доктора Шолля», «Нетрогены» или что там у нее было. Потом он медленно втирал крем. Затем он обычно выдавливал еще немного мази и намазывал пятки. У него всегда были сухие пятки, и если он не мазал их кремом каждый день, то мелкие трещинки появлялись как по расписанию, через пару дней.