Вираж бытия

— Я смотрю у тебя новый железный шкаф, — произнесла мама, войдя в кабинет, где Михаил Васильевич, сделав бумажного журавлика развлекал детей.

— Да, — невольно вздрогнул Фрунзе.

— А откуда такой?

— Выделили из закромов Родины, — отшутился нарком, не желая придавать огласке никаких лишних сведений об этом ящике. Слишком уж они были щекотливыми.

Где-то месяц назад он во время приватного разговора со Сталиным сообщил, что хотел бы в квартире поставить несгораемый ящик. Большой. Но покупать его за счет наркомата не хочет. Ибо пустые траты. И было бы неплохо подыскать какой-нибудь старый, бесхозный.

Тот дал команду коменданту кремля посмотреть в закромах. Тут и всплыл старый железный шкаф. Закрытый. Ключи от него были давно утеряны. Что внутри — никто не знал. Откуда он — тоже. Ничем примечательным он не выделялся, поэтому никто на него и не зарился в предыдущие годы.

Фрунзе его осмотрел и в целом остался доволен. Достаточно большой и тяжелый. Так-то группой крепких мужчин его было можно перемещать. Чай не сейф какого-нибудь казначейства. Но обычные уголовники его вряд ли смогут утащить. Чего вполне достаточно.

— Беру.

— А ключи?

— Решу как-нибудь. — отмахнулся довольный нарком.

Комендант пожал плечами. Распорядился доставить предмет по адресу и с чувством выполненного долга списал со своего баланса очередную «неведомую хрень».

Доставили.

Поставили.

И Михаил Васильевич взялся за дело.

В прошлой жизни он поработал в УБОП и ГУЭП, сиречь ОБЭП. Что позволил ему повидать «некоторое дерьмо» и получить достаточно специфически навыки. Да, конечно, какие-то серьезные замки там, в XXI веке он открывать не мог. Не его профиль. Но что стояло в этом «несгораемом шкафе»?

Обычный цилиндровый замок, известный также как английский. Шкаф то явно был еще дореволюционным. И тогда даже продвинутый замки Шлаге еще не появились. Встречались и замки поинтереснее. Но крайне редко и больше в сейфах либо частных особых, либо каких-нибудь банковских. Да и те — не сильно сложнее. Вторым популярным замком в несгораемых шкафах являлся механический кодовый замок типа «Эврика». Но если английский открывался булавкой, то этот требовал стетоскопа. К слову сказать, эти обстоятельства в 1920-1930-е годы породили целую эпидемию «медвежатников». Золотую их пору.

В общем — открыл.

Тихо и спокойно. Самодельным «скороходом». На который у него ушло совсем немного времени.

Внутри — бардак.

Видно было — несгораемый шкаф таскали и ворочали самым разным образом. В том числе и довольным грубым. Куча смятых бумаг. Какие-то ящички, мешочки и так далее.

И тут его прошиб холодный пот.

Он вспомнил, что где-то в подсобках кремля до 1935 года стоял бесхозный несгораемый шкаф без ключей. И он принадлежал Якову Свердлову. Туда его сволокли сразу после смерти владельца в марте 1919.

— Подарочек… — прошептал он с легкими нотками ужаса.

Это было не то, что он хотел бы не то, что вскрывать, а даже прикасаться. Да и вообще иметь хоть какое-то отношение к этому к счастью покойному человеку. Но теперь обратного пути не было.

Вот он — его «сейф». И он его вскрыл, получив доступ к документам внутри. Так что теперь отбрехаться, дескать, ничего не читал и ничего не помню, не получится. Никто не поверит. И нужно разобраться в «наследстве» и действовать по обстоятельствам.

Михаил Васильевич начал разбираться с наследством. И оно отличалось от того, что числилось в описи, составленной Ягодой в 1935 году. Сильно отличалось. Судя по всему, в опись Ягода включил то, что не мог не включить. Даже беглый осмотр несгораемого шкафа показывал — тут сильно больше всякого барахлишка…

Прежде всего он вытащил все тяжелые предметы.

Здесь лежали три пистолета Browning M1900 с парой магазинов на каждый и чуть за четыре сотни патронов 7,65х17 для них. А также пять крошечных карманных Browning M1906 с сотней патронов 6,5х15,5.

Потом он достал несколько деревянных «шкатулок», в которых лежали золотые монеты царской чеканки: империалы и полуимпериалы на общую сумму 24 тысячи 790 рублей[1]. Девятнадцать килограмм золота!

Следом он достал крупную деревянную шкатулку, в которой лежали мешочки с монетами. Рассортированные по странам. Тут и франки, и фунты-стерлинги, и доллары, и много всего.

Дальше он извлек несколько довольно увесистых мешочков со всякой… хм… всяким. Потому что кроме колец, серег, браслетов и прочего «золотого лома», местами с драгоценными камнями, тут находились и золотые зубы. Что наводило на очень нехорошие мысли. Ведь Яков Свердлов умер как раз в пик красного террора, им же и развязанного.

Серебра не было.

Только золото.

Еще несколько мешочков было с камешками. Разными. Рассортирован по цвету.

Потом он извлек шкатулку, в которой лежали обернутый тряпочками золотые часы. Пятнадцать штук. Те самые, что носили на цепочке в специальном кармашке. Трое были нехорошо так поцарапаны, одни — помяты, еще одни… с пулевым отверстием.

Тщательно все осмотрев и описав, нарком двинулся дальше.

Пачки денег.