Виражи судьбы, или Встреча в Америке

Неожиданно он пропустил меня вперед и подтолкнул в спину, коротко бросив:

— Вам сюда. — И скрылся в неизвестном направлении. Я бы даже сказала, испарился, как Чеширский кот. Улыбка его, как мне показалось, еще долго висела в спертом воздухе студии.

Я очутилась в относительно чистом небольшом зале с рядами стульев и небольшой сценой. На стульях сидело человек десять-двенадцать, дожидающихся, когда можно будет блеснуть своими музыкальными талантами. Было видно, что все порядком нервничают, и я, особенно после встречи с Реем Стормом, исключения не составляла.

— Уже в четвертый раз сюда прихожу, — поделилась со мной молодая девушка с длинными белокурыми волосами в стиле Барби.

— И как, успешно? — поинтересовалась я, тщетно пытаясь унять свое волнение.

— Не-а, — протянула девушка. — Ни разу не прошла. Но все равно своего добьюсь, буду петь! Я даже кроличью лапку купила, на счастье.

Ее упорству можно было только позавидовать. Сомневаюсь, что я, провалившись на пробах в первый раз, пришла бы сюда во второй. А уж в четвертый!

Пробы начались. Собственно говоря, ничего из ряда вон не происходило: просто желающие стать кем-то, чье имя было бы на слуху, а пока просто Джоны, Кены, Сандры и Джулии выходили на сцену и более или менее музыкально исполняли что-то: кто песню собственного сочинения, кто какую-нибудь известную, кто — аккомпанируя себе на гитаре, кто — под запись на диске, как и я.

— Сьюзен Локридж, — торжественно произнес невысокий лысый мужчина, сидящий в первом ряду за отдельным столом рядом с каким-то парнем — со своего места я видела только его затылок с длинными волосами. По-моему, это было жюри, хотя вид у парня, по крайней мере, со спины, был не слишком впечатляющий.

Моя соседка испуганно встала.

— Скрести за меня пальцы, — попросила она и явно на подгибающихся ногах — в четвертый раз боясь ничуть не меньше, чем в первый, — вышла на сцену.

Она уже набрала побольше воздуха и сделала знак парню, сидящему с аппаратурой сбоку сцены, чтобы он включал запись.

— Постойте, Сьюзен, — вдруг сказал длинноволосый парень, голос которого показался мне знакомым. — Кажется, вы уже не первый раз приходите сюда.

— В четвертый, — еле выговорила моя соседка.

— Но вам же было сказано еще в первый раз, что у вас абсолютно нет музыкального слуха.

— Но… я, — пыталась защититься Сьюзен.

— Простите, но вам здесь делать нечего, — продолжал все тот же парень. — У вас наверняка есть другие таланты, но в нашей студии вы не найдете им применения.

Сьюзен спустилась со сцены и печально побрела к выходу. Губы ее что-то шептали. Со стороны она была похожа на кающуюся грешницу, но я до сих пор подозреваю, что она просто-напросто шептала ругательства в адрес этого парня, этой студии, всех сидящих в этом зале и всего человечества в целом. Я ободряюще улыбнулась Сьюзен, когда та проходила мимо меня, но, по-моему, девушка этого не заметила.

Я печально посмотрела ей вслед. Чем, собственно, я лучше ее? У нее хотя бы есть упорство, она наверняка найдет себя. А я? Да я вообще тут никто, приживалка, не американка даже, несмотря на то, что уже два года как живу в Нью-Йорке. Нет, ничего из этой затеи не получится. Пусть Стэнли это и не понравится, но я лучше уйду.

Я поднялась, и в этот самый момент услышала, как произносят мое имя.

— Кэтрин… Кейт… Катья Спрингс, — немилосердно коверкая непривычное для американца имя, еле выговорил лысый. Я так и не согласилась поменять свое имя на американский эквивалент. Стэнли, хоть и не сразу, научился его произносить, хотя в устах мужа оно звучало мягче, чем мы говорим «Катя» по-русски, но для остальных так и оставалось труднопроизносимым.

Я остановилась. «Пока не поздно, можно уйти, ведь ты еще не вышла на сцену», — мелькнуло в голове, но в это же время я медленно, не отдавая себе в этом отчета, пошла к сцене. Вот если бы Стэнли был рядом! Хотя нет, Стэнли часто не понимает этих колебаний: он-то в отличие от меня в полной мере гомо сапиенс, человек разумный, то есть, а во мне эмоции всегда одерживают верх над разумом. Так что сейчас придется справляться со своими страхами самой.

Включили запись. Встав перед микрофоном, я уже было приготовилась запеть и даже, кажется, рот открыла, как вдруг заметила, что за столом вместе с мужчиной, который объявлял меня, сидит Рей Сторм собственной персоной. Я чуть не поперхнулась от неожиданности — встреча с ним здесь после того, как мы столкнулись полчаса назад в темноте, окончательно выбила меня из колеи. Конечно, я пропустила свое вступление, а когда, по моей просьбе, запись начали сначала, из горла вместо пения вырвался какой-то слабый писк.

Внезапно Рей встал и два раза хлопнул в ладоши.

— Пожалуй, сейчас мы объявим перерыв, — твердо сказал он, — а после того, как начнем снова, я надеюсь, что нашу конкурсантку, которая в первый раз вышла на сцену, вы поддержите аплодисментами.

Когда я, не зная, что делать, продолжала стоять на сцене, завидуя тем, кто уже спел, Рей внезапно подошел ко мне. Взял за руку и слегка сжав ее, сказал спокойно: