Виражи судьбы, или Встреча в Америке

В пять ноль-ноль после полудня Рей Сторм и Константин Черных, сидя в китайском ресторанчике, после солидной порции суши и улиток с имбирем, обсуждали предложение агентства «Наши звезды». Рей Сторм был спокоен, Константин Черных волновался куда более, чем при обычной деловой встрече.

В это же время Стэнли Спрингс, сидя в своем офисе на одиннадцатом этаже, обнаруживал едва ли не большее волнение, которое нельзя было объяснить исключительно удачной сделкой с известной токийской фирмой, специализирующейся на компьютерах. Его Катя, которую он так любит, ушла на встречу с прошлым. Выдержит ли она?

В это же время Катя, совершенно обессиленная, добралась до дома. К счастью, Стэнли еще не было. Отшвырнув сумочку, она пробежала в гостиную и, упав на колени возле своего любимого кресла, расплакалась. А потом, успокоившись, вытащила из кладовой свой старый чемодан и, открыв его, почему-то долго-долго смотрела на небольшую фотокарточку. Фотография Стэнли, та самая, которую он когда-то прислал ей в своем письме, в это время стояла на своем обычном месте, в красивой кожаной рамке на тумбочке возле кровати.

В это же время Анжелика, усевшись на диване по-турецки и вооружившись толстенным телефонным справочником, набирала какой-то номер по мобильнику.

— Алло? Это детективное агентство? Да, мне требуется информация об одном человеке. Какого рода? Любая! Мне хотелось бы знать, чем он занят. Зайти сегодня? Когда? Очень хорошо! Сообщите ваш полный адрес, пожалуйста. Надеюсь, вы гарантируете конфиденциальность? Прекрасно!

* * *

Лепестки вяли, скручивались, падали. От вчерашних роскошных букетов почти ничего не осталось. Вот сегодня Катя уберет их все, и гостиная станет точно такой же, как до концерта. И со временем будет все труднее и труднее представить себе тот день — день, когда она стала звездой. Как ни странно, все, что произошло вчера — концерт, аплодисменты, ее собственный голос, звучащий так сильно и проникновенно — казалось Кате нереальным. Все это заслоняла собой другая картина: лицо Константина, протягивающего ей букет. Она попросила Рея забрать эти розы к себе на студию, глупо отговорившись аллергией на цветы. Ей невыносимо было бы видеть этот букет у себя в доме. А жилище Рея этот букет украсит. Он терпеть не может убираться, в квартире у него вечно творческий беспорядок. Один только компьютер чистый… внутри.

Как все-таки странно, что двое людей, так любивших друг друга, живут в разных странах, и у каждого из них своя семья. Нет, это невозможно!

Катя порывисто встала, открыла окно, почему-то было трудно дышать, несмотря на работающий кондиционер. И что с ней такое творится? Она же должна радоваться! Просто счастлива должна быть, что сегодня отомстила ему. Костя купил этот роскошный букет, поменялся местами с Витькой, только чтобы увидеть ее, объясниться с ней, может быть, а она, Катя, поставила его на место, ни слова не дала сказать! Браво, миссис Спрингс, вы можете собой гордиться! Вы отплатили за все то, что в свое время вытерпели.

И каких усилий ей это стоило! Как только она вышла из того ресторанчика, ее спокойствие испарилось тут же. Она шла, почти ничего не видя перед собой из-за слез, которые так и застилали глаза. Почти не соображая, она остановила такси и попросила отвезти ее домой. Водитель сочувственно смотрел на пассажирку через зеркало заднего вида.

А самое-самое ужасное заключалось в том, что ей приходилось разговаривать с ним официально, с холодной вежливостью. С ним, который укрывал ее от холода своим пиджаком, целовал, называл своей маленькой, любил, как никто другой. Вот она и встретила свою любовь снова.

Господи, как же она запуталась! Вот кто бы помог ей сейчас, так это Стэнли. Он бы все понял, спокойно бы оценил ситуацию, сделал бы так, что все встало на свои места. Но только не сможет он теперь судить спокойно и беспристрастно, ведь он же ее, Катин, муж!

Воображение услужливо нарисовало картину, четко, ярко, со всей беспощадностью: Стэнли сидит в библиотеке с газетой в руках, но глаза его смотрят куда-то поверх строчек, и в глазах этих боль. Он любит, по-другому, ровно, без жарких признаний в любви, без пения под гитару, но любит едва ли не так же сильно, как Костя.