Виринея, ты вернулась?

Поколебавшись, Петр выполнил приказ.

Вера села на пол, прижимая к себе бездыханное тельце.

Она не должна этого делать. Это против правил. Она обрекает себя на потерю. Она… Женщина провела окровавленной рукой по лбу младенца, рисуя на нем знак смерти – два перекрещенных креста с концами, загнутыми вправо. Женское начало, запускающие негативные энергии – смерть и лишение жизни. Когда знак был нарисован, Вера перечеркнула его древом жизни. Затем крошечной ручкой, перепачканной в крови, коснулась своего лба, проделывая то же движение.

– Настя, Настенька! – Петр тем временем тряс жену за плечи. Та не реагировала.

То, что Вера решила сделать, было опасно. Смертельно опасно. Она бы ни за что не пошла на такое ради взрослого человека, но с младенцем можно было рискнуть. Когда-то ее матери это удалось.

Она прижала крохотную ручку, в которой уже не бился пульс, к своему сердцу и зашептала на ухо малышке слова заговора.

Работников «Скорой помощи», приехавшей спустя десять минут, едва не сбил с ног запах крови, витавший уже в сенях. Молодой врач, идущая впереди, заглянула в гостиную. Никого.

– Смотрите в ванной, – устало вздохнула пожилая фельдшер Валентина Кузьминична. Грузная, обрюзгшая, с седыми, неряшливо прибранными волосами, она уже считала дни до выхода на пенсию. Устала на этой чертовой работе, никаких сил не хватит.

– Только осторожно, – предупредила она врача, которая не так давно приехала в их больницу по распределению и еще не утратила детскую веру в то, что сможет спасти от верной гибели циррозных алкоголиков и бесконечно больных бабушек.

– Да что вы, Валентина… – договорить врач не успела, войдя на кухню, она толкнула дверь в ванную и пошатнулась при виде открывшейся картины.

Она ухватилась за дверной косяк, но не смогла удержаться на ногах – сползла на пол, против воли теряя связь с реальностью.

Валентина Кузьминична, заглянувшая вслед за ней в ванную, поднесла руку ко рту, а затем быстро закрестилась.

– Матерь Божья.

Три человека на полу в лужах крови. Две женщины и мужчина. Одна лежит, скрючившись, прямо у входа, прижимая что-то к груди, судорожно дышит. Мужчина замер над телом другой женщины, вздрагивает в рыданиях. Женщина, которую он подмял под себя, не подает признаков жизни.

Валентина перешагнула через ту, что лежала у входа, и отдернула занавеску ванной.

Снова поднесла руку ко рту – ванна была до краев заполнена кровью. Пожалуй, даже за свои более чем сорок лет опыта работы в «Скорой помощи» она такого не видела. Ни одна семейная ссора с поножовщиной, ни даже убийство участкового и его семьи десять лет тому назад не вызвали у нее такого ужаса.

Пожилая женщина присела над мужчиной.

– Что произошло? – властно спросила Валентина Кузьминична, беря ситуацию в свои руки.

Мужчина приподнялся, продолжая по-прежнему обнимать женщину.

– Моя жена рожала, мы хотели дома…

– Идиот, – выругалась сквозь зубы Кузьминична, отодвигая Петра, – отойди, не мешай.

Петр с трудом поднялся. Молодой доктор тем временем пришла в чувство. С трудом сдерживая рвотные позывы, она встала на четвереньки и подползла к лежащей без сознания женщине, над которой склонилась Кузьминична, инстинктивно обходя ту, что свернулась калачиком у входа.

– Что это? – Голос врача сорвался.

– Роды. – Кузьминична быстро обследовала женщину – плацента вышла, кровотечения нет.

Такого она еще не видела. Бывало, что стремительно рожающие бабы-дуры не успевали доехать до роддома и извергали младенцев прямо в машине, но никогда они не теряли столько крови. Только однажды, когда Валентина Кузьминична была совсем молоденькой, одну роженицу не успели довезти до больницы – полное предлежание. Женщина умерла вместе с ребенком. Вот тогда машину «Скорой помощи» пришлось отмывать от крови.

– Где ребенок? – Молодой врач начала потихоньку ориентироваться в пространстве.

– Моя девочка умерла, – прошептал Петр.

– Где он? – снова потребовала доктор.

– Она, – упрямо поправил Петр.

– Хорошо, она. Нам необходимо констатировать смерть. – На какой-то момент девушке стало жутко.

Она в один момент пожалела о том, что не прислушалась к своим родственникам и пожилым соседкам, в один голос твердившим о том, что распределение нужно просить подальше от этих мест. Она считала себя выше, умнее и образованнее этого. Но теперь она вдруг поняла, что имели в виду близкие.

Обезумевший взгляд мужчины не сулил ничего хорошего. Доктор вдруг вспомнила сотни глупых сериалов, которые смотрела во время учебы. Возможно, они попали в логово сатанистов, принесших страшную жертву? Или он просто маньяк, сейчас достанет мачете и порубит их всех. Наверняка он что-то сделал с ребенком. И с той женщиной, которая лежит без движения возле порога. Доктор оглянулась и посмотрела на нее. Женщина зашевелилась и с большим трудом попыталась сесть. Удалось ей это с третьей попытки. С величайшей осторожностью она прижимала что-то к груди. Доктор попыталась рассмотреть, что это. Спустя несколько мгновений она почувствовала кислый привкус во рту и молнией бросилась к унитазу. Ее затошнило и вывернуло наизнанку.