Виринея, ты вернулась?

– Не надо, не ходи сегодня вечером в сарай! – облизнув вмиг пересохшие губы, попросила она.

– Ты чего? – Сашка сел на подоконнике и непонимающе уставился на Олю.

– Не ходи, – вдруг затряслась та, – не надо. Что-то случится, подожди до завтра. Я не знаю, как тебе объяснить, просто очень прошу тебя.

Сашка схватил рюкзак и слез с подоконника. Покрутил у виска пальцем:

– Знаешь, а ты и вправду странная.

Следующие два урока прошли в полном отчуждении. Учительница английского оказалась отрешенной от мира дамой средних лет. Она читала Шекспира, а затем весь класс дружно пытался перевести текст на русский язык. Сашка даже не повернул головы в сторону Оли, и она тщетно надеялась поймать его взгляд. Так же прошла и физика.

Оля не испытывала никаких сложностей со школьной программой – они с классом давно ушли вперед. Поэтому два урока она провела, погрузившись в собственные мысли.

Что это было там, в коридоре? Такое же озарение, как тогда, с Тимуром? И даже если ей что-то привиделось, зачем она сразу же вывалила это на Сашку? Тот наверняка подумал, что она чокнутая, и был прав. Единственный шанс Оли на дружбу таял без следа. Девочка едва не плакала – это она сама во всем виновата, конечно, с такой ненормальной никто не захочет общаться.

Даже мама в школу не пришла.

После последнего звонка Оля с трудом поборола желание переждать в туалете, пока все одноклассники разойдутся по домам. Теперь она старалась избегать закрытых помещений, а в классе всегда садилась возле окна – создавая иллюзию открытого пространства. Она замешкалась, собирая вещи, и вышла из класса последней, чтобы избежать общения с кем бы то ни было. Спустилась на первый этаж. Вера ждала дочь в холле.

– Мама? – удивилась Оля. – Я думала, ты придешь перед биологией.

– Прости, родная, – Вера поцеловала дочь и приобняла за плечи, – у меня не получилось.

– Все в порядке? – Оля пристально посмотрела на мать.

– Да. Я поговорила с твоей учительницей, больше это не повторится, – заверила ее Вера.

На мгновение перед глазами всплыло лицо Антонины Петровны, которая все поняла еще до того, как Вера открыла рот. Клятвенно заверила, что больше у Оли проблем с биологией не будет. Девочка знает много, если надо, можно поставить ей оценку за четверть «автоматом». Но Вера отказалось. Ей не нужны были привилегии для дочери, ей хотелось, чтобы Оля ничем не отличалась от других детей.

– Почему она так сказала? Ну, про ведьмино отродье? – поинтересовалась Оля.

Она автоматически, совсем по-детски, взяла мать за руку, и вместе они вышли во двор, нагретый солнцем.

Вера пожала плечами и посмотрела куда-то вдаль.

– Я не знаю, милая, иногда люди говорят странные вещи и сами не могут это объяснить.

Она ненавидела себя за вранье, но сейчас так было лучше.

Медленно, наслаждаясь весенним солнцем, они направились к дому.

– Как сегодня в школе? Было что-нибудь интересное? – поинтересовалась Вера.

– Да никак, программу эту мы уже проходили, никто со мной не общается, только один мальчик попытался поговорить, и все, – грустно сообщила Оля.

– Что за мальчик? – нарочито бодро поинтересовалась Вера.

– Мальчик как мальчик, зовут Саша, он за меня сегодня вступился, когда биологичка прицепилась, – немного покраснев, сообщила девочка.

– И что сказал? – не сдержала улыбки Вера. Похоже, первая любовь не за горами.

– Спросил, почему она ко мне все время цепляется, а она выгнала его из класса.

– А ты что?

– А я пошла за ним.

Вера рассмеялась:

– Прямо жена декабриста.

– Ну, мама, – смутилась Оля, – он хотел поговорить, а я… – Оля на мгновение заколебалась, не зная, рассказывать ли маме про свое видение. Потом решила, что лучше промолчать. В прошлый раз мама не отнеслась к этому серьезно.

– Что ты?

– Да ничего.

Непринужденно болтая, они прошли по главной улице и уже свернули на Вишневую, когда их остановил мужской голос:

– Виринея? Ты вернулась?

В этот раз вместо смеха на глаза моментально навернулись слезы. Она узнала этот голос. Он ничуть не изменился за семнадцать лет. Такой же спокойный, глубокий, равномерный, как волны океана в штиль. Проникающий в самую суть. Вера замерла на месте и обратилась к дочери:

– Оля, иди в дом.

– Мам, но я…

– Пожалуйста, иди в дом, – твердо попросила она.

– Хорошо.

Оля бросила быстрый взгляд на мужчину, стоявшего за маминой спиной, и направилась к дому, размышляя о том, кем был этот человек. Не очень-то он похож на деревенского жителя.

Едва дочь отошла на безопасное расстояние, Вера повернулась, и дыхание сбилось. Он стал еще красивее. Возмужал, раздался в плечах, даже набрал немного лишнего веса, но это его не портило. Наоборот, придавало солидности. Сейчас ему подходило короткое и емкое «мужик».

Ежик угольно-черных волос. Глаза такие светлые, что издалека казалось, будто их застилает бельмо, цвета неба на рассвете. Джинсы, рубашка с расстегнутым воротом и легкий темно-синий пиджак.

– Здравствуй, Алик, – тщетно пытаясь улыбнуться, выдавила Вера.

– Здравствуй, Виринея.

Он подошел к ней вплотную, с трудом удержался, чтобы не провести рукой по пшеничным волосам. Вера почувствовала запах горькой туалетной воды и пота.