Виринея, ты вернулась?

– Я хотела предложить вам «живые» маски. Те, которые имеют маленький срок годности, но дают немедленный результат.

– Звучит интересно, но нужна реклама. – Мысли Константина витали где-то далеко.

– Пока что не нужна. Я предлагаю вам использовать сарафанное радио.

Константин перевел взгляд на Веру и попытался вникнуть:

– Это как?

– Раздадим пробные маски популярным личностям и откроем у нас небольшой салон.

– В селе?

– Да. – Вера пожала плечами. – А что? У нас есть парикмахерская, по слухам, весьма неплохая. Владелица привлекает талантливых девчонок-стажеров, а те за небольшие деньги творят чудеса. В парикмахерской стригутся все местные кумушки. А у кумушек есть дочки-внучки в соседних селах. Если парочка из них попробует наши маски и им понравится, весть тут же разнесется по всему региону.

– Но чтобы открыть салон, мне нужно будет взять разрешение, найти косметолога…

– Займитесь разрешением, а косметологом пока побуду я.

– Вы?

– Да, а что здесь такого?

Константин замялся, а затем снова поднял на Веру глаза.

– Мне Петя говорит, что вы каждый вечер приходите к Насте.

– Какое это имеет отношение к моим косметологическим способностям?

– Я видел Настю. Она просто расцвела…

– Такое со многими происходит после родов, – пожала плечами Вера.

– Нет, – неожиданно заупрямился Константин, – она стала другой. Светится изнутри, что ли. Волосы просто шелковые, она такая красавица. Даже красивее покойной матери. Я думаю, это все вы. Петя упоминал, что вы делаете ей маски, чем-то моете волосы. Что это?

– Ничего особенного, обычные отвары на основе ромашки, календулы, крема из листьев смородины, перетертой со сметаной, все небольшими дозами, хранить максимум три дня.

Константин кивнул.

– Я хочу сделать вам предложение, – вдруг заявил он.

– В каком смысле? – рассмеялась Вера, уж очень серьезным выглядел Константин. Этот мужчина-ромашка вызывал у нее теплые чувства. Он не умел имитировать ничего: ни доброту, ни мягкость, ни искренность, – все эти чувства были подлинными. Вере нравилось, как Константин обращается с подчиненными, и нравилось то, что те его искренне любят. За деньги такое не купишь. Как и желание самому воспитывать дочь и умение сделать шаг в сторону и не мешать своему ребенку выйти во взрослую жизнь.

Вера не была уверена, как действовала бы она сама, задумай Оля уехать в глушь непонятно с кем и, оставив радужные перспективы, приковать себя к грядкам. Или если бы Олин муж поставил под угрозу ее жизнь. Вряд ли бы Вера смогла остаться безучастной и молча смотреть, как собственный ребенок роет себе могилу. А Константин смог. Но не потому, что ему было все равно, а потому, что он любил дочь, позволяя ей проявлять свободу воли.

Константин смутился:

– Извините, вечно не могу правильно выразиться. Я просто подумал… я хотел предложить вам заняться развитием бизнеса. Громко звучит, но вот эти ваши маски, кремы и отвары – это нечто совершенно новое для меня. Понимаете, я ведь делаю то, что знаю, и рад тому, что у меня получается. Но вам, наверное, не очень интересно. Поэтому, если вы не возражаете… – Он снова замялся.

Вере захотелось утешить его, как маленького ребенка – погладить по голове, прижать к груди, заверить, что все будет хорошо. И что он замечательный. Не то чтобы у нее имелся большой опыт общения с мужчинами, но она видела многих представителей сильного пола, приходивших к Глебу за советом. Никто из них и в подметки не годился мужчине, сидящему перед ней.

Идея Константина показалась ей неожиданно привлекательной. Вера ничего не смыслила в бизнесе, у нее не было высшего образования, да что там, она ведь даже школу не окончила! Но у нее было видение и, как это ни странно, желание помочь людям. Стоило Константину озвучить свое предложение, и Вера почувствовала, как гора упала с плеч.

Она сможет реализовать свой дар помогать людям, но при этом ей не придется платить за это страшную цену.

Она просто будет делать окружающих моложе, красивее, счастливее и здоровее. Ведь если женщине нравится собственное отражение в зеркале, она с большей силой станет сопротивляться одолевающим ее хворям.

Внутри у Веры словно что-то расцвело. Как будто некто наконец разрешил ей делать то, чего ей хотелось больше всего на свете.

Глава 47

Репетиции шли почти каждый день, и Оля едва могла дождаться магического момента, когда затхлый и убогий актовый зал сельской школы вдруг превращался в сцену лондонского театра, где в партере занимали места призраки тех, кому посчастливилось увидеть величайших Гамлетов мира. И все они замирали в ожидании представления.

Каждый день Сашке приходили в голову идеи одна сумасброднее другой, впрочем, охотно поддерживаемые его родителями. Сцену гибели Офелии Сашка решил оформить в виде снежного этюда, и мать достала ему снежную машину, из тех, что используют при профессиональных съемках. Даша также оплатила пошив костюмов для спектакля, и Оля испытывала благоговение каждый раз, когда касалась платья из тонкого шифона цвета послегрозового неба.