Виртуальное правительство

В моей истории болезни есть запись, датированная 26 апреля 1968 года. Она сделана через несколько дней после того инцидента: Стив Смит “обидчив, замыкается в себе и проявляет враждебность, когда ему запрещают делать то, что он хочет…”. Я и не подозревал, как опасен мой бунт. Никогда не сходи с ума в сумасшедшем доме. На следующий день я узнал, что меня отсылают в психиатрическую клинику для пациентов с криминальными наклонностями. Нет слов, чтобы описать охвативший меня ужас. Клиники пользовалась дурной славой. Это конец, думал я, оттуда на свободу не выйдешь. Да, у меня были серьезные проблемы, но сумасшедшим я не был. На следующий день на меня надели наручники, и два здоровенных охранника затолкали меня в поезд. Они ясно дали попять, что никаких глупостей не потерпят. Охранники показали мне полицейскую дубинку и здоровенный шприц. Путешествовать пришлось в обычном вагоне. Попутчики не спускали с меня глаз.

Мы добрались до Мидлэнда, Онтарио. Там нас ждала машина. Короткий переезд – и вот я стою перед клиникой Оак-Ридж, очень похожей на тюрьму. Железные ворота закрылись за мной; обратно я вышел только через восемь месяцев. Меня поразили размеры охранников; никогда в жизни не видел такой коллекции громадных обезьян. Никто из моих родственников или знакомых не знал, что я здесь. Я исчез с лица Земли. Никогда я не чувствовал себя более беспомощным и одиноким. Никто не сказал мне ни слова. Со мной обращались как с куском мяса. Раздели догола. Заглянули в рот, ощупали подмышки, волосы – проверяли, не прячу ли я там оружие или контрабанд Побрили голову. Обрызгали жгучей дезинфицирующей жидкостьк , дали тяжелый полотняный халат и закрыли в бетонной камере, выдав всего одно одеяло. Ни слова. Дверь захлопнулась.

Не знаю, сколько прошло дней. Я думал, что меня могут продержать здесь всю оставшуюся жизнь. Будь у меня хоть что-то, что можно использовать для самоубийства, я бы покончил с собой.

Лампа в камере светила круглые сутки. Ел я с бумажных тарелок. Никакой другой посуды; у меня не было даже пластиковой ложки. Единственным спасением был сон, и я заставлял себя спать как можно дольше. За окном прогуливались люди в обычной одежде. Думая, что это врачи или персонал, я попытался заговорить с ними, чтобы выяснить, что это за чертовщина вокруг. Ни один не взглянул в мою сторону. На меня просто не обращали внимания. Не знаю, сколько дней это продолжалось.

Однажды дверь открылась, и вошел доктор Элиот Баркер. Излучая искренность и обаяние, он с улыбкой похлопал меня но плечу. Назвал по имени. Мне показалось, что еще никогда в жизни со мной не обращались так доброжелательно. Я клюнул на приманку, не зная, какие пытки приготовил для меня этот человек.

“Как считаешь, ты болен?”

“Нет”.

Он усмехнулся, рука его по-прежнему лежала у меня на плече. “А как ты думаешь, почему ты сюда попал?” “Не знаю”.

“Хорошо, я тебе скажу. Парень, ты очень болен – сказал мне Баркер. – Думаю, ты очень хитрый психопат, и я хочу, чтобы ты понял: здесь есть люди вроде тебя, которых мы держим в клинике уже больше двадцати лет. Но у нас есть программа, которая может помочь тебе победить болезнь. Если ты добровольно примешь участие в лечении, это повысит твои шансы на освобождение – но, предупреждаю, ты должен полностью довериться нашей программе”.

Он объяснил мне, что важнейшей чертой психопата является неспособность нормально общаться с окружающими. Под оболочкой его личности скрывается глубоко укоренившийся психоз. Идея доктора Баркера заключалась в том, чтобы с помощью ЛСД, метедрина и других наркотиков вывести наши “скрытые психозы” наружу, и тогда уже их лечить. Другими словами, чтобы вылечить нас, он хотел сперва довести до безумия.

Меня заперли в ярко освещенной холодной камере. Я завернулся в одеяло, но все равно коченел от холода. Скоро я готов был на все, лишь бы согреться! Я согласился на сотрудничество.

XI Документ о моем “согласии” на лечение я подписал 27 декабря 1967 года. Через много лет я получил его согласно закону о свободе информации. Документ предлагает более чем странный подход к “психотерапии”:

ПРОСЬБА О ТЕРАПИИ, ПРОРЫВАЮЩЕЙ ОБОРОНУ

Понимая, что шансы на выздоровление и освобождение могут значительно повыситься благодаря интенсивному лечению, прошу принять меця в группу терапии, прорывающей оборону, в отделение № 6.*

* У авторов – ward “F”.

Я готов принять условия лечения, а именно:

1. Участвовать в течение неопределенного периода времени в групповой терапии под строгим надзором.

2. Принимать препараты, назначенные мне врачом отделения для ускорения моего излечения. Среди назначенных препаратов могут быть скополамин, метедрин, мескалин, псилоцибин, амитал натрия, декседрин и прочие… “