Виртуозы лжи (СИ)

Наверное, стоит пояснить ситуацию. Когда-то, в те замечательные времена, которые мне сегодня напомнили глаза брата, — странно, не так ли? — у нас была группа Tokio Hotel, в которую ещё Георг и Густав входили, причём группа успешная. По Европе катались. Прожила она года два, мы распались до нашего с братом совершеннолетия. Контракт разорвали, причём так аккуратно, что мы, сколько ни пытались, придраться не смогли. Погнали нас в шею со сцены. Мне до сих пор иногда бывает стыдно перед друзьями, ибо я уверен, что распад произошёл исключительно из-за нас с Биллом. Он, естественно, пытается так не думать, но для меня не секрет, что и мой брат какое-то время мучился с совестью. Понимаю наших продюсеров. Близнецы Каулитц — вечный кошмар, не знаю, как они терпели нас целых два года. Мы с трудом принимали тот график, который нам предоставляли, всё казалось невыполнимым за один день, поэтому Билл часто «болел», я «болел», мы «подворачивали» ноги и выдумывали прочую чушь. Те альбомы, что выпустили за время существования Tokio Hotel, дались нам с боем. Чаще всего в недовольстве пребывал Билл. Из-за него переписывали по сто раз. Вообще у нас было песен больше, чем вышли официально, просто брат их ненавидел всей душой, а потом буквально умолял меня запарывать гитарные партии. Я говорил, что не ложится тут и тут, что никак музыка не идёт, мы вместе просили парней говорить то же самое, лажая. Кто-то скажет, что мы не особо ценили свою работу. Видимо, это действительно так. А если подумать, ни один нормальный человек не будет выкидывать такие выкрутасы, рискуя всем. Мы плевали на то, что будет дальше, точно знали, что не сдохнем и на том спасибо. Что ж, вот, живые, при деле.

После группы мы какое-то время бездействовали, а потом поняли, что на другом поприще можно даже и не пытаться себя реализовывать. Мы не имели нормального образования, а навёрстывать упущенное в силу нашей лени не были никакого желания. Пожалуй, тут мог бы попытаться Густав, но он просидел лодырем, пока не появилась идея. Решили, что с музыкой расставаться просто глупо, и открыли музыкальную школу. Учим детей и подростков. Набрали преподавателей, иногда сами занимаемся. Кстати, последнее придумал брат, что, надо сказать, повышает популярность заведения. Приятно, что тебя не забыли. Нам всем приятно.

Билл легко улыбался уголками губ, видно, впал в одно из своих любимых занятий — ностальгию. Он часто вспоминает то, через что мы прошли, и я с ним соглашусь в том, что это поистине удивительное время. Мы объездили столько городов, что я не могу перечислить все, где останавливались. Наверное, проще зайти в интернет на какой-нибудь затухший сайт, посвящённый нам. Выматывающие туры оставили потрясающие эмоции, у меня до сих пор сердце быстрее бьётся, когда я вспоминаю огромные залы, многотысячную толпу… Это удивительно — стоять на сцене и сверху взирать на творившуюся в зале истерию. Сейчас расплачусь, бл*.

Я опустил стекло, подставив лицо под осенний ветер. В салоне становилось холоднее. Билл вопросительно посмотрел на меня, но поняв, что я не здесь, не стал ничего спрашивать. Обожаю его.

Люблю ездить по ночному Берлину. Сейчас ещё не ночь, но уже темно. Мне нравится бесконечная череда фонарей, проносящиеся машины, обдающие тротуары стеной воды из луж. Осень плоха дождями, слишком угнетает эта льющаяся с неба вода. А Билл иногда любит усесться на окно и писать стихи, наблюдая за стекающими по стеклу каплями. Я наблюдаю за ним в такие моменты.

— Том, мы приехали.

— Спасибо, что сообщил, — с непонятной даже мне язвительностью сказал я.

Ладно, накатывает на меня порою. Наверное, защитная реакция, я так пытаюсь абстрагироваться от своего лиричного настроения, которое мне ну никак не подходит.

Я поспешил покинуть салон и направился к дому, где благополучно вспомнил, что ключи остались в машине. Надеюсь, Билл их заметил и взял. Что ж он так возится-то? Брат подошёл и остановился, чего-то ожидая. Дёрнул ручку двери.

— Том, открывай.

— Я ключи в машине оставил.

Билл недовольно цокнул и встал в излюбленную позу моделей.

— Да неужели?