Виртуозы лжи (СИ)

— Спешу тебя огорчить, — нечасто он спешит это сделать, к счастью. — Боковое зрение. Может, ты изловчишься и волосы мне подержишь?

Ничего себе предложение. Я прям тащусь от изобретательности близнеца, открываем ещё одну фирму, в этот раз по производству дельных, но поистине бредовых идей. На особо бредовые скидка. Из всего следует, что с моим братом можно разбогатеть.

— Больше тебе ничего не подержать?

— Да нет, — совершенно серьёзно отвечает Билл. — Я сам как-нибудь.

Он улыбнулся и, наконец, спрыгнул с качелей. А я только сейчас понял, что у меня уже голова закружилась от его туда-сюда. Всё-таки качели — очень опасная и вредная штука для таких, как я, меня беречь нужно, а не под обстрел этого кошмара ставить.

— Том, меня мутит, — протянул брат.

— Благодаря тебе, меня тоже.

Билл принялся озираться в поисках чего-нибудь подходящего для сидения. В конце участка красиво — может, нарочно? — лежало обрубленное упавшее дерево. Зуб даю, жильцы, любящие выпить, утоляли жажду алкоголя именно там, отличный пейзаж, и вообще подходит для таких целей. Но до дерева идти было дальше, чем до веранды. Билл мучиться не стал и уселся на траву. Брезгливость и прочая дрянь его покинула.

— Встань, трава мокрая!

Брат протянул руку, и мне пришлось его поднимать, хотя я сам чувствовал себя не намного лучше. Но голова кружилась меньше.

— Я что-то так устал, — ну, что я говорил? — Может, донесёшь меня как-нибудь?

— Это наглость, Билл. Наглость.

Я направился к дому, собираясь сегодня вечером пораньше закинуть брата в его спальню и себя заодно. В свою. Если завтра ввиду того, что рано легли спать, мы проснёмся раньше двенадцати без будильника, то это будет нонсенс. Запишем куда-нибудь.

* * *

Что, уже утро? Меня теребили за плечо, причём по ощущениям рука явно принадлежала брату. Открывать глаза не хотелось, меня одолевало желание отрубиться снова. Зачем он разбудил? Я промычал в подушку что-то нечленораздельное и махнул рукой, попав Биллу в плечо. Удара не послышалось, значит, с кровати я его не столкнул. Жаль.

— Том. Том, ну, открой глаза!

Он хочет мне что-то подарить? Или посреди ночи ему взбрело в голову испробовать новый макияж, и я, как старший брат, обязан оценить его старания? У меня есть ещё много вариантов, но думать дальше не хочется. Сон…

— Том! — кажется, он повысил децибелы. — Ну, проснись, мне с тобой поговорить надо.

Я не заржал только потому, что был не в состоянии. Как же ситуация напоминала какой-нибудь вшивый фильм, где баба будит мужчину посреди ночи и спрашивает, любит ли он её. Сон постепенно растворялся.

— Ну, чего тебе?

— Глаза открой.

Я перевернулся на спину и открыл глаза. В комнате было темно, из чего следовал вывод, что ещё действительно глубокая ночь.

— Неужели утром поговорить нельзя?

— Я забуду, — последовал дебильный ответ.

И говорил он это всё не придурковатым голосом, а каким-то вкрадчивым и взволнованным. Ну, что за мысли его посетить могли, а?

— Давай по-быстрому только, я спать хочу.

Билл поёрзал, усаживаясь поудобнее, мне пришлось сделать то же самое, потому что в лежачем положении я бы вырубился на первой минуте. Но обижать Билла не хотелось. В конце концов, он давно вот так не приходил, надо выслушать.

— Мне сон приснился.

П*здец.

— Мне тоже сны снятся, — просветил я брата. — Не ты один такой избранный.

— Хватит издеваться, про нас приснился.

У меня бровь дёрнулась? На самом деле, я не видел ничего необычного в том, что Биллу приснились мы. Мне часто всякая чушь во сне видится, но я же к нему не бегаю рассказывать. Но были в голосе Билла какие-то нотки, заставившие меня в этот раз промолчать.

— Мы на машине ехали, на твоей. Лето, солнце яркое, а трава уже сухая, видимо, август, на этом самом солнце высохла. На дороге встречных авто нет, впереди домики какие-то. Мы к ним и ехали. Дело в том, что я был тобой и наоборот — ты — мной. То есть я-ты вёл машину, а ты-я сидел на пассажирском месте.

Бровь дёрнулась второй раз. Я что-то не припоминаю, чтобы мне снилось, будто я — это брат. Интересное сновидение, но это обычный ночной бред.

— И что?

Билл мялся. Не нравилось мне его поведение, что-то я в нём улавливал… Или как раз таки не улавливал.

— Ну, мы свернули на какую-то дорогу, — пожалуй, это тот самый случай, когда «мы» уместнее всего. — Вышли из машины… А ты-я сказал, что мы не доедем, потому что потерялись, и надо возвращаться назад. А потом поцеловал. Знаешь, так странно — это был ты, но ведь в моём теле, и получается, я как бы себя целовал…

У меня голова пошла кругом. Мне просто захотелось сжать виски и закачаться из стороны в сторону, точно психу. Билл на меня не смотрел, продолжая вещать о своих странных ощущениях от такого поцелуя.

— И ты тоже сам себя целовал, выходит, просто… Ну, тела-то другие, а… Душа твоя собственная, такой сумбур. И…

— Что «и»?

Билл всё-таки посмотрел на меня. Взгляд у него был какой-то потерянный и сомневающийся. Чёрт, у меня паранойя развилась, или он что-то недоговорил?