Виртуозы лжи (СИ)

Ну, бесполезно просто смотреть. Я обнял брата за талию и слизал полоску мороженого, поднимаясь к губам. Мне начало казаться, что мною овладела некая одержимость, сам себе я напоминал сумасшедшего, когда засасывал губы ничего не понимающего Билла. Он стоял как-то безвольно, даже обнял меня не сразу. Видимо, мой вид действительно что-то такое странное выражал. Передать то упоение, с которым я в тот момент неспешно изучал рот близнеца, невозможно. На меня, правда, напала какая-то волна, её происхождение даже я не мог объяснить. А ещё подбиралось возбуждение, которое это всё обязательно прекратит, ибо издеваться над собой долго невыносимо. Я подталкивал брата к дивану, а когда он на него всё-таки упал, разорвав поцелуй, уселся сверху. Билл выглядел слегка ошеломлённым, но особенной необычности в его реакции не обнаруживалось, значит, всё в порядке. Билл забрался руками под мою футболку, отчего по спине пробежало нехилое такое стадо мурашек. Привычно увеличился пульс. Вот только с каждой секундой эта привычность пропадала, потому что по вискам било как-то излишне сильно, а возбуждение собиралось более чем стремительно. Билл подавался вперёд, точно хотел привстать, чтобы быть ближе. Меня охватило маниакальное желание прижаться к нему каждой точкой тела, эта жажда сводила с ума. Я кусал кожу на шее брата, там, где испуганно билась жилка, заводя ещё больше. А непослушные руки пытались сорвать с Билла футболку, что мне, надо сказать, удалось, ибо здравый смысл близнеца даже не пробовал меня остановить. Крышу сорвало обоим. Я стянул с себя свой балахон, как мои вещи Билл называет, и почувствовал заметное облегчение, стало гораздо свободнее, но от одежды хотелось избавиться полностью. Брат скользил горячими руками по моей пояснице, целовал грудь, переходя к соскам. С каждым сантиметром, обработанным жарким ртом, мне кружило голову всё сильнее. Становилось жарко, ужасно жарко, хотелось найти хоть что-то холодное, но, видимо, такового не осталось.

Что-то разбилось.

— Бл*! — в сердцах воскликнул брат, отрываясь от меня. — Чёрт, чёрт, чёрт.

Звук и на меня подействовал отрезвляюще. Я всё ещё ощущал лёгкое головокружение, мне всё ещё хотелось идти дальше, но ко всему этому прибавился голос разума, настойчиво твердящий, что я полез не в те дебри, что сюда мне вход воспрещён.

— Это что? — одними губами спросил я.

Билл пожал плечами и вопросительно посмотрел на меня. А что я-то? Во мне происходили страшные метания, я был бы рад, если бы кто-то услужливо их разрешил, направив меня на какую-нибудь дорогу. В мыслях я окончательно потерялся.

— Мы что-то не того, да? — несмело сказал я.

Билл снова промолчал, на этот раз только кивнув. Я встал с брата, и мы, не сговариваясь, принялись натягивать на себя футболки. Хотелось воды.

Мне удалось первым проскользнуть в душ, нужно было немедленно снять возбуждение, такой тихой смерти я бы просто не пережил сегодня, это слишком уж жестоко. Каким образом будет разбираться брат, я не думал и замечательно, иначе станет его жалко, и я решу что-нибудь устроить.

Со стояком расправился быстро и вышел из душа относительно довольным. Билл обнаружился на кухне раскладывающим на столешнице продукты. Выглядел он успокоившимся. В принципе, это ничего не означало, он вполне мог притворяться. Я-то продолжал пребывать в лёгком шоке, первый испуг от наших совместных действий уже отпустил. Ведь нам серьёзно башню сорвало. Если бы не…

— А что разбилось? — спросил я.

— Чашка. Я сегодня утром одну на другую поставил, как выяснилось, на край. На счастье, — добавил Билл с улыбкой. — А я салат собрался готовить.

Да, точно, что-то до меня не дошло, когда я в кухне нарисовался. Билл открывал всё купленное, а я пытался представить, какой ядовитый салат можно из этого соорудить.

— А что за салат?

— «Сделай сам», — Билл хохотнул, несколько нервно, если у меня не развилась паранойя. — Я не знаю ни одного рецепта. Что я, по-твоему, могу приготовить?

— Отраву? — выдвинул я предположение.

Лёгкий шок отпускал вслед за тяжёлым. Мне иногда кажется, что не будь рядом Билла, я вообще ни от какого шока самостоятельно избавиться не сумею. На него смотришь и невольно начинаешь задумываться, а случилось ли что вообще. Близнец выглядит спокойным, как обычно. Конечно, это всего лишь поверхность, но когда не надо, я глубже не заглядываю. Поэтому становилось гораздо спокойнее.

— Да я, и как отраву готовить, не знаю. Всё свалю туда, и замечательно будет.

Впору снова нервничать. И это он заявил, что не умеет отраву делать. Что ж, научится, практика — вообще хорошая штука.

— Если ты всё туда свалишь, я есть не буду, так что…

— Устрой голодовку, — перебил брат.

— Так что убери со стола хотя бы рыбу и фасоль!

Последнее меня пугало больше всего. Какая фасоль вместе с горошком, грибами, сыром… Чёрт, что за х*йня тут получится?

— Том, тебе плохо? Ощущение, что сейчас блеванёшь.

— Блевану, — незамедлительно подтвердил я. — Если в тебе проснулся кулинарный… эм… дар, кулинарная фантазия, лучше сказать, то давай я ассистентом поработаю.