Вирус

– Проект с упомянутой вами компанией стоил очень больших денег. Да, он отбился, и в этом моя заслуга. Но заплатить пришлось очень много.

– И все же нам нужно понимать, о каких деньгах идет речь.

– Это коммерческая тайна, я не вправе вам ее разглашать. Подумайте сами, вам бы было комфортно, если бы вы знали, что я расскажу любому обратившемуся ко мне человеку, сколько вы заплатили, чтобы вывести препарат на рынок? Это неэтично. Да и не имеет смысла, поскольку воспользоваться теми же обстоятельствами уже не получится. «Формуцик» прошел, обстоятельства резко изменились. Создать их вновь не получится. Нужно придумывать новую схему, а это долго и дорого. Когда у вас релиз препарата?

– Сейчас идут полномасштабные клинические испытания.

– На какой фазе?

– На третьей, мы уже близки к финалу.

– Я бы так не сказала. Если третья фаза удачно завершится и вам удастся занести препарат в список лекарственных средств, рекомендуемых к продаже хотя бы в одной из стран Европейского союза, тогда вы на финишной прямой.

– К тому моменту об его свойствах будет известно всем!

– Вы правы, – кивнула Лаура. – Мы просто не успеем. Почему вас не устраивает ввод препарата с клиническими испытаниями в России? Если вы уже почти провели полномасштабные, то при удачно сложившихся обстоятельствах на клинику в России у вас уйдет не больше полугода, а регистрация займет восемь, ну максимум десять месяцев.

Я лихорадочно соображал. Так, Лаура не просто пытается мне помочь понять, что я идиот и не нуждаюсь в ее помощи. Она пытается понять, что мне известно про сделку с «Фармбестом». Потому что действительно, зачем мне Лаура, если я могу за меньше чем через год вывести препарат в Россию? Черт, я совсем об этом не подумал! «Формуцик» не столько регистрировали в России по-быстрому, сколько оказывали совсем иные услуги!

Если она поймет, что я ни черта не знаю, то ее охранники меня точно пристрелят. Почему? Да потому что мой разговор, оказывается, был совершенно не в тему. Наверняка регистрация препарата в России – это лишь малая часть сделки, которую Лаура сделала по ходу пьесы, а основное действие разыгрывалось на другом поле! Но на каком… Каком?

– Максим, к сожалению, я вынуждена вас покинуть. У меня еще одна встреча запланирована, а я не могу на нее опоздать.

– Лаура, постойте, еще три минуты, прошу вас!

Лаура слабо улыбнулась. Эта улыбка сильной женщины, которая пытается показаться слабой. Мол, ладно, еще три минуты вежливости ничего не изменят, а оставят для потенциального партнера приятное впечатление от встречи. Конечно, когда он подрастет до сотрудничества.

– Конечно все, что я говорил, прозвучало глупо. Мы и сами все зарегистрируем. Тем более что условия нам это позволяют. Но вы ведь понимаете, что интересует меня совершенно не это.

– Боюсь, нет, не понимаю. О чем вы, Максим?

– Мы хотим, чтобы вы продвигали наш препарат так же, как «Формуцик». Со всеми сопутствующими услугами.

Я задержал дыхание. Пусть Лаура подумает, что у меня единственный шанс завладеть ее услугами, пусть думает, что боссы дали мне единственную возможность и поэтому я так волнуюсь. Пусть думает, что она мой единственный вариант. На самом деле я боялся, что упустил ее.

Но я попал в точку.

– Об этом мы сможем поговорить с вами недели через три, может быть, чуть больше. Кампанию «Формуцика» я вам не обещаю, у нее много последствий, и модель себя не оправдала, но аналогичную эффективность обеспечить смогу. Но для начала мне нужно вас проверить. Я свяжусь с вами, когда буду готова. Всего доброго.

Она встала и вышла. Из зала доносилось пение Елки, которое ни с кем другим перепутать нельзя.

Значит, я был не прав. Значит, мы все были не правы. Дело не в регистрации «Формуцика», а в его продвижении. И это делала Лаура, с ее связями и деньгами. И это стоило огромных денег и имело последствия.

И не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, как именно Лаура продвигала «Формуцик». Это чудовищно.

Глава седьмая

Наташа, 17 марта года

Катюшин самолет должен был приземлиться в Шереметьево в 10.44. а в 10.07 он пропал с радаров, и ни один сервис по поиску авиарейсов его не обнаруживал. Для того чтобы СМИ узнали о произошедшем, потребовалось всего десять минут. Первые новости в ленте ТАСС появились уже в 10.17, а в 10.30 об этом сказали по ТВ.

– Рейс авиакомпании «Дива Эир», вылетевший из Мале в Москву пропал с радаров за тридцать семь минут до посадки в московском аэропорту Шереметьево. Представители авиакомпании никак не комментируют ситуацию, представители аэропорта ответили, что сведений о крушении лайнера нет. Вместе с тем ряд СМИ пишут, что экипаж самолета посылал диспетчерам сигнал SOS, однако эта информация не подтверждена. На борту лайнера сто девяносто четыре пассажира и шесть членов экипажа. Мы будем держать вас в курсе развития событий.

Наташа сидела на диване и смотрела в экран телевизора. Она не могла пошевелиться, не могла сказать ни слова. Даже глаза закрыть не могла – они пересохли, как будто их застлало песком.