Вирус бессмертия

— Да, конечно, — вздохнул Квинси. — Он выглядел явно несчастным.

— Признайтесь, лейтенант, — сказал Бранд, — вас, должно быть, что-то беспокоит. Какая-то теория, какой-то «пунктик». Что?

Квинси нахмурился. Его светлые брови сомкнулись, а губы сжались.

— Этот человек русский…

— Он не русский, — возразил Бранд. — Он — американец в третьем поколении.

— Я имею в виду фамилию.

Лицо Бранда утратило обманчивую мягкость.

— Нет, лейтенант, вы ошибаетесь. Это польская фамилия.

Квинси нетерпеливо выбросил вперед руку с растопыренными пальцами.

— Это одно и то же.

Бранд, девичья фамилия матери которого была Вишевска, огрызнулся:

— Не говорите этого поляку, лейтенант. — Затем произнес более задумчиво: — Так же, как и русскому, я полагаю.

— То, что я пытаюсь выразить, сэр, — сказал лейтенант, покраснев, — заключено в простой истине: и поляки, и русские по ту сторону Занавеса.

— Это общеизвестно.

— Зебатинский или Себатинский может иметь там родственников.

— Он — третье поколение. Я предполагаю, что у него могли быть там троюродные братья или сестры. Но что из этого?

— Само по себе это не имеет никакого значения. Многие могут иметь там дальних родственников. Но Зебатинский изменил фамилию.

— Продолжайте.

— Он пытается отвлечь внимание. Возможно, троюродный родственник с той стороны становится слишком знаменитым, и наш Зебатинский боится, что это родство испортит его шансы на успех.

— Изменение фамилии не принесет никакой пользы. Он тем не менее останется родственником.

— Конечно, но у него исчезнет ощущение, что это родство бросается нам в глаза.

— А вы слышали что-нибудь о каком-то Зебатинском по ту сторону?

— Нет, сэр.

— В таком случае он не может быть слишком знаменитым. Как же наш Зебатинский узнал о нем?

— Через родственников. К тому же он ядерный физик.

Бранд снова методично посмотрел досье.

— Это ужасно шатко, лейтенант. И настолько беспочвенно, что совершенно неуловимо.

— Но я не вижу другого объяснения перемене буквы в фамилии Зебатинского.

— Я тоже.

— В таком случае я полагаю, сэр, мы должны расследовать дело, проследить за всеми людьми, именуемыми «Зебатинский» по ту сторону, и посмотреть, сможем ли мы обнаружить связь. — Голос лейтенанта немного усилился, ему в голову пришла новая мысль: «Он мог изменить свою фамилию, желая отвлечь внимание от родственников, защитить их таким образом».

— А делает он как раз обратное.

— Видимо, не осознает этого, но стремление охранить их могло быть мотивом его поведения.

Бранд вздохнул.

— Хорошо, мы закинем удочку на Зебатинского. Но если ничего не обнаружится, прекратим дело. Оставьте папку у меня.

Когда информация наконец поступила к Бранду, он имел полные сведения о Зебатинском и его однофамильцах. «Что за чертовщина!» — удивился он, пробежав список. Семнадцать биографий семнадцати русских и польских граждан представила разведка.

Начинался список с американцев. Маршалл Зебатинский (отпечатки пальцев) родился в Буффало, Нью-Йорк (дата, медицинские данные). Его отец так же родился в Буффало, мать в Освего, Нью-Йорк. Дедушка и бабушка его отца оба родились в Белостоке, Польша (дата въезда в Соединенные Штаты, даты гражданства, фотографии).

Все семнадцать русских и польских граждан, носивших фамилию Зебатинский, были потомками людей, которые сотни лет назад жили в Белостоке или его окрестностях. Предположительно они могли быть родственниками, но это не было точно установлено в каждом отдельном случае. (Демографическая статистика в период после I мировой войны велась в Восточной Европе плохо, если вообще существовала).

Бранд просмотрел досье на Зебатинских, мужчин и женщин (забавляясь, как основательно разведка выполнила эту работу; возможно, только русская была такой же дотошной) и выбрал одно. Отложил папку в сторону. Снял телефонную трубку и набрал номер доктора Поля Кристофа из Комитета Атомной Энергии.

* * *

Доктор Кристоф выслушал Бранда с каменным выражением лица. Время от времени он поднимал мизинец, чтобы слегка прикоснуться к носу, имеющему форму луковицы, и смахнуть несуществующую соринку. У него были редеющие серо-стальные и коротко подстриженные волосы. С таким же успехом он мог быть и лысым.

— Нет, я никогда не слышал ни о каком русском Зебатинском, — сказал Кристоф. — Как не слышал и ни о каком американском…

Бранд почесал пробор в волосах над виском и медленно произнес:

— Ну, я не думаю, что здесь что-то кроется, но мне бы не хотелось прекратить расследование слишком поспешно. Тот факт, что один из русских, Михаил Андреевич Зебатинский, является ядерным физиком, уже настораживает. Вы уверены, что никогда не слышали о нем?

— Михаил Андреевич Зебатинский? Нет, не слышал. Но это еще ничего не доказывает.

— В том то и дело. Понимаете, один Зебатинский тут, другой там, оба специалисты в ядерной физике, и тот, что здесь, неожиданно меняет свою фамилию на Себатинский. И не просто меняет, требует исправления во всех документах буквы «З» на букву «С». Повторяет одно и то же: «Произносите мою фамилию с буквы «С». И другая примечательная вещь: русский Зебатинский исчез из поля зрения как раз около года назад.