Вирус ненависти

— Враги, кто же еще! Ну, так вот, Марина. Лариса Сергеевна, когда ходила на рынок, чтобы менять вещи на продукты для вашего «пионерского лагеря», случайно познакомилась с людьми, которые предали нашу страну, свой народ, с людьми, которые пытаются наживаться на горе всего народа. И сейчас только ты можешь нам помочь. Ведь ты ходила с Ларисой Сергеевной на рынок иногда, может быть, ты видела людей, с которыми она общалась, сможешь описать, а то и узнать их при встрече. Не побоишься?

— Я побоюсь? — гордо вскинула голову девушка. — Да я ничего, если хотите знать, не боюсь.

— Тогда вот тебе задание, храбрая девочка! Ты должна вместе с нами походить по рынку и посмотреть. И если узнаешь кого-то, с кем Лариса Сергеевна общалась, разговаривала, сразу рассказать нам. Понятно?

— Понятно, товарищ майор!

Коган смотрел на эту смелую девушку, но все же понимал, что говорить всей правды Марине нельзя. Очень маловероятно, что она тоже помогает врагу, скорее всего она честный человек и патриот своей Родины. Но до поры до времени лучше ей не знать, с кем она дружила, с кем ела из одной тарелки.

На следующий день группа снова приняла вид мирных граждан этого городка — вернувшихся с фронта солдат, тех, кто зарабатывает себе на жизнь мелкими заказами. Коган и Буторин, которых вполне могли запомнить враги, когда они, сопровождая Ларису Сергеевну, находились неподалеку от нее, теперь держались подальше. И Сосновский после прошлой погони тоже близко к девушке не подходил, предварительно изменив внешний вид, как мог. Находиться рядом мог только Шелестов. Несколько часов прошли безрезультатно, и Марину пришлось уводить с рынка, пока кому-то не показалось, что девушка бесцельно и слишком долго ходит между рядами. Из кузова грузовика, закрытого брезентом, Марину заставили еще какое-то время рассматривать рынок, в надежде, что она сможет узнать кого-то из тех, кто вступал в контакт с Ларисой Сергеевной.

Прошел день, и на второй день все повторилось. Снова Марина ходила между торговыми рядами, между топтавшихся с тряпьем в руках женщин, старух, пытающихся выменять на эту рухлядь хоть что-то съестное. И тут Шелестов обратил внимание, что широколицый мужчина лет сорока, в кожаной летной тужурке, посматривает на Марину. Оперативник успел подойти и встать за спинами продавцов достаточно близко, чтобы услышать обрывки фраз. Мужчина заговорил с девушкой первым.

— Здравствуйте, — улыбнулся он. — Рад вас видеть снова. Приятно, что в такое тяжелое время люди живут и встречаются снова.

— Вам чего, дяденька? — хмуро осведомилась Марина.

— Вы меня не узнали? — еще шире улыбнулся мужчина.

Шелестов поморщился. Учили девушку, учили, а она совсем не ту роль играет, какую должна. Чего она ершится, чего хмурится. Или действительно не знает этого человека? Но Марина, кажется, вспомнила инструкции и стояла, внимательно глядя на мужчину. А тот и не спешил уходить, а продолжал напоминать Марине о прошлых встречах.

— Мы же встречались с вами здесь несколько дней назад. С вами еще была ваша подруга или тетя ваша. Лариса, кажется, ее зовут? Что-то случилось?

Шелестов напрягся, снял кепку и стал ею обмахиваться, как веером, изображая, что ему жарко. Группа, увидев этот знак, поняла, что контакт состоялся. И тот, что нужно.

— Лариса Сергеевна заболела, — вздохнула Марина. — Слегла совсем. А мне всех кормить надо, вот я и хожу сюда вместо нее. Мужчин-то у нас здоровых нет, хворые все. Одна я там за всеми ухаживаю.

— А от чего слегла Лариса Сергеевна? — стараясь не выказывать тревоги, спросил мужчина. — Заразное что-то?

— Грибы, — махнула рукой Марина. — Наверное, недосмотрела, когда готовила. Попались ядовитые. Тошнит ее, рвет постоянно. Я уж и так, и эдак с ней. Но все равно, несколько дней ей не подняться. Вот и хожу, ищу, кто продукты может продать или поменять на что-нибудь.

— Так мы же с ней договаривались, кажется. Она не передавала ничего. Я и продуктов могу много вам достать, и даже привезти. Вы где-то неподалеку в лесу живете?

— Правда можете? — стала горячиться Марина. — Понимаете, они там все больны, там раненые. Им лекарства нужны, пища калорийная. Я понимаю, что даром все это достать нельзя, но может, вы поможете, может, вы знаете, у кого можно достать?

— Наверное я смогу вам чем-то помочь, — пожал плечами мужчина, — свести с кем-то, кто может вам дать продукты. Но вы понимаете, что бесплатно никто не поможет. Ведь есть же риск определенный. Такое время, что разбираться не станут, что человек от чистого сердца решил помочь. Можно и под расстрел попасть…

— Мы все отдадим, лишь бы выжить, ведь нам так мало нужно, просто выжить! — торопливо заговорила девушка и полезла за пазуху за свертком. — У меня есть немного. Это дорогие вещи, я знаю…

Да, Шелестов решился на этот риск и передал Марине драгоценности, которые изъяли у раненой Ларисы Сергеевны. Но сейчас выбора не было, ведь можно было реально выйти на связь с немецкими вирусологами. Даже если это не вирусологи, а просто свои расхитители продовольствия, преступники такого масштаба должны быть пойманы за руку и наказаны.