Вирус ненависти

Высадив автоматчиков и оставив их с двумя машинами на опушке, Шелестов со своей группой на третьей машине двинулся к железнодорожной насыпи и зданию ТЭЦ. Недалеко от поврежденного здания и железнодорожного полотна виднелись дощатые сараи, стояла большая армейская взводная палатка, дымила полевая кухня. Навстречу машине вышел коренастый мужчина, чуть припадающий на ногу. Он приложил руку козырьком к глазам, закрываясь от заходящего солнца, и стал смотреть на приближающуюся машину. Оставив автомат в машине, Шелестов легко выпрыгнул из кабины и подошел к мужчине, на ходу доставая из нагрудного кармана гимнастерки удостоверение.

— Подполковник Шелестов, контрразведка Смерш. Кто здесь старший?

— Я старший и есть. — Мужчина подошел и представился: — Дубинин Сергей Михайлович, главный инженер ТЭЦ. И пока что отвечаю здесь за восстановительные работы.

Шелестов посмотрел на женщин, которые стирали, развешивали белье, кормили детей. А вокруг только шанцевый инструмент, тяжелый путейный инструмент, громоздкие деревянные трамбовки. Как же он тут управляется почти с одними бабами? Дубинин тоже оглянулся на женщин из соседних деревень.

— Пока только так, — сказал он с горечью в голосе. — Тяжело им, но в деревнях с голоду помирать тоже не хочется. Нечем пока землю обрабатывать, нечего сеять, да и мин полно в полях, неразорвавшихся снарядов. Для них это пока выход, способ не умереть от голода. Продукты — это уже спасение. Но скоро приедут мужики рабочие, и станет всем полегче. Я понимаю, только-только врага прогнали с этой земли. Не все сразу.

— Да, придется пока терпеть, Сергей Михайлович, — согласился Шелестов и кивнул на застиранную гимнастерку главного инженера и две полоски на правой стороне груди. — Вы, я смотрю, фронтовик. Ранения имеете.

— Теперь здесь у меня фронт, — кивнул Дубинин. — Комиссовали по ранению, но поверьте, здесь не легче.

— Верю, знаю, что не легче, — согласился Шелестов. — Скажите, Сергей Михайлович, у вас тут не происходили в последние дни какие-то странные события? Может быть, происшествия какие-то необычные. Чужих людей не видели?

— Чужих сейчас всюду много, — вздохнул главный инженер. — Разбросала война людей. Кто с фронта возвращается, а ему осесть негде, дома не стало, а то и целых поселков. Кто из эвакуации стремится поскорее домой, в родные края, на свою землю. У нас вон тоже такие были. Несколько человек из дома инвалидов из-под Харькова. Прибились глухонемые, кого смогли сберечь. С ними трое из обслуживающего персонала. У нас тут за еду работают. На простые работы я их поставил, хоть так помочь им с голоду не умереть. Справляются.

Дубинин повел оперативников к палатке, возле которой стояла полевая кухня. Шелестов посматривал на женщин, детей, бегавших по лагерю, на несколько стариков, которые тоже выполняли посильную плотницкую работу. И подойдя к большой палатке, в которой, по словам главного инженера, жили глухонемые, Шелестов попросил познакомить его с беженцами. Дубинин приподнял полог палатки и позвал кого-то по фамилии, но изнутри никто не ответил. Тихо было и вокруг. Сосновский подошел к полевой кухне и положил ладонь на бок котла.

— Не ужинали сегодня? — спросил он и переглянулся с другими оперативниками.

— Да вроде готовили они себе еду, — удивленно ответил Дубинин. — Как работу закончили, так их женщины пошли на пруд мыться, а мужчины здесь пищу разогревали.

Сосновский легко запрыгнул на площадку котла и открыл крышку. Взяв большой поварской черпак, он что-то помешал в котле, а потом, зачерпнув, поднес содержимое к лицу. Понюхав, он посмотрел на Шелестова и, чуть поморщившись, отрицательно покачал головой.

— Начали варить и бросили, — прокомментировал он, бросая черпак. — Не проголодались сегодня ваши глухонемые. Может, познакомите с ними? Интересные люди!

— Да тут вроде были. И их эти… работники дома инвалидов. Правда, я послал на разрушенный механический завод своего инженера, и двое с ним на подводе поехали. Завхоз ихний Иванников и электрик Ищенко. А сторож, Митрофанов, остался с остальными.

Шелестов повернул голову и посмотрел в сторону завода, где за лесом чернели остовы конструкций и остатки стен. Буторин и Коган побежали к пруду, в котором, по словам главного инженера, мылись женщины, а Сосновский быстро стал рассматривать палатку внутри. Влажные полотенца, постели, резиновые сапоги большого размера.

— Как давно уехал ваш инженер на завод? — строго спросил Шелестов.

— Ну, часа три назад, — задумчиво ответил Дубинин, глядя на палатку.

— Сколько было этих беженцев из дома инвалидов?

— Одиннадцать их было. Пять мужчин и три женщины. И трое сотрудников интерната. Завхоз, как они сказали, сторож и электрик. Само собой, я документы их попросил предъявить, но они пояснили, что все утеряно, что… Я собирался сделать запрос через райисполком туда, но как-то все руки не доходили. Работы тут много.