Вирус

   Искоса поглядывая на Емельяна, услышал беззвучный призыв:

   - Отвлеки их! Я пока к Чике подберусь - нельзя парня шакалам оставлять.

   - Слегка заплутали, от двора отстали, - продолжил Славка, не снимая дурацкой улыбающейся маски. - Ищут нас сейчас наши воины.

   Пугачев с трудом сдерживался: его разбирал смех, но нужно было играть свою роль до конца.

   - Воины? - удивился обладатель сиплого голоса. - Он сказал воины?

   Ему вторил другой:

   - От двора отстали, хм. Странно говорит, не по-мужицки.

   - Не подскажете: где мы сейчас находимся? - поинтересовался Славка.

   - Отчего ж не сказать, коли спросил. На свободном Яике, где еще? - пробормотал расстрига, вздрогнул при слове «воины», скукожился при упоминании «двора», оглядел встречных путников внимательным взглядом.

   Испугался, видимо, мужичок. Задрожал всем телом, но теперь уже не от холода - от страха. Побледневшее лицо исказилось, расплывшись в подобострастной улыбке. Он привык бояться того, чего не понимал. А когда он боялся, то выбирал сторону сильного. И оставался с ним, пока тот не давал слабины.

   Вот и сейчас он видел перед собой чужаков и не мог понять: кто они и откуда появились? Странные люди, как и слухи гулявшие в последнее время по свободному Яику. Кто-то самолично царя встречал, кто-то ангела в образе беловолосого отрока, вещавшего о возвращении самодержца.

   - Давно ль плутаете, батюшка? - заискивающе спросил расстрига Емельяна.

   Вглядываясь в толпу, он ожидал подсказки, но рваное сборище молчало.

   Вдруг сиплый голос громко прошептал:

   - А ежели из столицы, то мабыть и двор царский? Ежели Митька правду грил, что царь жив и на Яике ноне?

   Свора загудела, испуганно отодвинулась.

   Висевший на веревках Чика вскинулся, услышав последние слова.

   - Государь Петр Федорович, батюшка наш, - заорал он, выпучив черные смеющиеся глаза. Попытался упасть на колени, но веревки не пустили. - Прости мя, отец наш, Христа ради. Не признал ваше величество! Глаза от побоев опухли. Долго били мя твари, стоящие пред тобой. Прости, а я уж потрафлю твоей милости, только скажи, как!

   - Развяжите его! - приказал Емельян, раздувая щеки и хмуря брови - что выглядело, по мнению Славки, довольно забавно.

   Оборванцы, похоже, растерялись от внезапного напора. Привыкшие всю жизнь подчиняться грубой силе, они кидались врассыпную, встречаясь с ней. Так же произошло и в этот раз. Толпа мгновенно поредела. Некоторые все же нашли в себе силу усомниться в правдивости царского происхождения бородатого незнакомца, но и они не решались бузить.

   Словно скованные параличом, мужики молча стояли в сторонке, старательно избегая разгневанного взгляда самозванца.

   - Вы подчинитесь? Или мне необходимо дождаться своих казаков, чтобы они повесили всех непокорных? - находясь на грани фола, Емельян, привыкший к экстремальным ситуациям, оставался невозмутимым.

   Не дождавшись реакции от готовых подчиниться, но впавших в состояние ступора, парализованных мужиков, воскресший самодержец подошел к Чике и самолично освободил казака. Мелькнуло широкое лезвие ножа и на землю осыпались перерезанные веревки.

   - Пошли вон, псы! - заорал освобожденный казак, растирая занемевшие кисти рук.

   Не дожидаясь, пока лихая компания придет в себя и поймет, что никакого войска не будет, Емельян с Чикой величественно удалились.

   Догнав важно шествующую парочку, Славка тихо зашептал:

   - Поторопитесь. Они сейчас очухаются. Расстрига уже созрел. Бежим!

   - Негоже царю тылы неприятелю демонстрировать, - важно проворчал Емельян, однако слегка прибавил шагу.

   За спиной раздался громкий хлопок, напоминающий удар ладонью по голой ляжке. Злобный крик взорвал тишину:

   - Бей их! Не дай уйти! Ежели самозванец - бить его, ну а коли вправду царь, то ... - очухавшийся атаман помолчал, соображая, что делать с самодержцем. - Казаков притащат - нам не жить.

   Возмущенный расстрига размахивал руками, метался с неожиданной для его нехрупкого сложения прытью, хрипло орал, хватая за одежду оторопевших от страха мужиков.

   - Петро, ты думаешь, он забудет, как ты его палкой дубасил? - вопрошал отлученный служитель, пытаясь растормошить толпу.

   Емельян резко повернулся на крик, вытащил из-за пазухи нож внушительных размеров, пальцем тронул широкое лезвие и жестко произнес, с трудом раздвигая губы:

   - Н-ну?

   - Кого я сегодня еще не бил? Подходь! - возле плеча Емельяна выросла крепкая фигура Чики.

   Черные глаза кучерявого молодца вспыхнули, засмеялись, предвкушая драку.

   - Емельян Иванович, они же нас шапками... - попытался сказать Славка, удивленно таращась на здоровенный тесак. Чика не дал юноше договорить, зажав ему рот рукой и оттеснив за спину.

   - Петр Федорович! - рыкнул он через плечо и засмеялся, поворачиваясь к толпе.

   - Волки зайцев не боятся! - воскликнул Емельян, расправляя плечи.

   - Вдвоем мы их всех здесь укатаем, - поддержал изрядно побитый, но не побежденный Чика.

   - Эх, брат, покуражимся!