Вирусапиенс

Два тёмных оплавившихся следа уходя гигантскими ступнями под корку расплавленного асфальта, парили во льду.

— Деточки мои! — взвыла очнувшаяся родительница.

Выскочив из-под машины, куда привел ее ледовый слалом, женщина кинулась к рвущимся на свободу чадам.

Недовольная детвора громко ревела.

Медведев разжал руки, отпуская детей, схватив раскрасневшегося Илью под локоть, и быстро потащил за собой.

— Пойдем отсюда, — торопил он, застывшего богатыря. — И побыстрее!

Герой, однако, не спешил. Развернувшись к суетящейся, взмахивающей руками мамаше, он разъяренно прошипел:

— За детьми смотри, курица!

— Вы видели? — заохал голос водителя за спиной.

Ванькин успокоился, и сообразив, что нужно срочно ретироваться, поспешил за профессором.

— Нет, вы видели?! Это же инопланетяне! Мы должны их задержать!

— Вот и делай добро после этого, — буркнул Илья. — Может шугануть его немножко?

Ускоряя шаг, профессор махнул рукой:

— Оставь!

Однако Илья всё-таки не выдержал, обернулся к спешащему следом мужчине.

Ловец пришельцев замер, словно налетев на каменную стену. Испуганно отпрянул. Стараясь не коснуться Ванькина, упал на четвереньки.

— Уйди с глаз моих! — прошипел Илья. — Увижу ещё раз, ранизирую.

Немолодой водитель, взвизгнув, кинулся прочь. Он конечно не знал, что означает страшное слово (как не знал этого и сам Ванькин), но поспешил убраться.

— Ранизируешь, говоришь? — засмеялся Медведев, провожая взглядом убегающего толстяка.

— Думаете, поверил?

— Судя по скорости — да, — согласился Медведев.

— Профессор, вот вы как думаете? Почему у меня с ногами это происходит? — спросил Илья.

— Может, потому, что в башке пусто? Вон у пацанов: один мысли читает, другой предметами управляет, да и управляет-то как удачно. Эх! — Ванькин тяжело вздохнул, расстроенно махнув рукой. — Один я бестолково в землю проваливаюсь.

Медведев кивнул в сторону.

— Не было бы толку — где бы были эти детишки? — спросил он.

Илья громко хмыкнул, двинул себя кулаком в грудь.

— Вы думаете, я без этой гадости жигулёнок не остановлю? — завопил возмущенный атлет. — Да как нечего делать!

— Если бы не так скользко было, то уж точно бы справился, — спокойнее произнёс Илья.

Однако нотка сомнения в голосе все же промелькнула.

— Вот и я говорю: если бы у бабушки был пистолет, кем бы она была?

Профессор замолчал, глубоко задумавшись.

Перед глазами вновь и вновь появлялся размазанный в воздухе силуэт Ванькина, Потёмкина и снова Ванькина.

Если это эпидемия, то какой будет следующая стадия болезни? Если рывок в эволюции, то насколько человечество к нему готово? Такие изменения — опасны! Если ребенку дать пистолет, он рано или поздно кого-то пристрелит.

Размышления профессора прервал громкий голос Ильи.

— Ну и кем бы она была? — поинтересовался тот, тормоша погруженного в себя Медведева.

— Кто была? — не понял профессор.

— Кем была бы бабка, у которой был пистолет? — продолжал допытываться Ванькин.

Профессор затряс головой, не в силах сконцентрироваться.

— Кем — кем! — раздраженно пробормотал он. — Бабкой с пистолетом! Кем ещё?

— Не понял! — удивленно выдохнул Илья.

— Вот и я не понимаю, зачем бабке пистолет? — задумчиво протянул профессор, отворачиваясь.

Илья смущенно махнул рукой в сторону знакомого здания.

— Ваша берлога, — буркнул он и шумно засопел.

* * *

— Не сопи!

На смену громкому сапу пришло робкое, но настойчивое подергивание рукава.

Сжавшись на холодном полу, Анатолий тяжело вздохнул, раздраженно дернул плечом.

— Отстань, Лох!

Рыкнул и тут же пожалел испуганного мальчишку.

Незаконченное слово мгновенно превратилось в кличку для шерстяного человечка.

— Лохмач — Лох! Как тебе? — спросил Анатолий, вскакивая с земляного пола.

— Ты ведь никогда не узнаешь современного смысла этого слова, — прошептал он, клацая зубами и с трудом разгибая спину.

— Не бойся, дядя добрый! Если конечно, у него ничего не болит! Ой-е-е!

— Торри! — произнёс мальчонка, хватая стонущего Анатолия за рукав.

— Лёха! — радостно воскликнул тот, примеряя имя к юному гоминиду.

— Рисовать хочешь?

Прогулки к закопченному «мольберту» уже превратились в каждодневный ритуал, как утренняя зарядка или разминочный танец.

— Ух ты! — выдохнул отец современной живописи, приближаясь к «художественной галерее».

На чёрном каменном холсте рядом со своими рисунками Анатолий обнаружил изображение непонятного существа. Поначалу он принял странное животное за корову. Четыре спички — ноги, поддерживающие неровный овал тела. Круглая рогатая голова.

«Точно корова! Вот только почему у нее на спине два больших горба? Может, они верблюда с коровой скрестили?» — подумал он и рассмеялся.

Лёха сжался, но не убежал. Испуганно посматривая на сотрясающегося Анатолия, скривился и… выпятив и без того выдающуюся челюсть, громко загукал.

Насмеявшись вдоволь, коллеги по цеху, приступили к обсуждению «вечного и нетленного» — а именно искусства.