Вирусомания

Фармацевтические компании также получают помощь от влиятельных законодателей в Вашингтоне. Лидер большинства в Сенате Билл Прист, получивший 873.000 долларов в виде взносов от фармацевтической промышленности, работает над иммунизацией производителей вакцин от ответственности в 4200 исках, которые были поданы родителями покалеченных детей. В пяти отдельных случаях Прист пытался засекретить все правительственные документы, связанные с вакцинами, включая стенограммы Симпсонвуда, и оградить Эли Лилли, разработчика тимеросала, от повесток в суд. В 2002 году, на следующий день после того, как Прист незаметно включил проект, известный как «Закон о защите Эли Лилли», в законопроект о национальной безопасности, компания внесла 10.000 долларов на его кампанию и купила 5000 экземпляров его книги по биотерроризму. Эта мера была отменена Конгрессом в 2003 году, но в начале этого года Прист включил ещё одно положение в закон о борьбе с терроризмом, в котором будет отказано в компенсации детям, страдающим от связанных с вакцинами расстройств головного мозга. «Судебные иски настолько велики, что могут разорить производителей вакцин и ограничить нашу способность противостоять биологическому нападению террористов», - говорит Дин Розен, советник Приста по политике здравоохранения.

Даже многие консерваторы шокированы попытками правительства скрыть опасность тимеросала. Член палаты представителей Дэн Бертон, республиканец из Индианы, наблюдал за трёхлетним исследованием тимеросала после того, как его внуку был поставлен диагноз аутизм. «Тимеросал, используемый в качестве консерванта в вакцинах, напрямую связан с эпидемией аутизма», -заключил его Комитет по реформе правительства Палаты представителей в своём заключительном докладе. «Эту эпидемию, по всей вероятности, можно было бы предотвратить или сократить, если бы FDA не проспал отсутствие данных о безопасности в отношении инъецированного тимеросала, известного как нейротоксин». Комитет добавил, что FDA и другие учреждения общественного здравоохранения не смогли действовать из-за «институциональных злоупотреблений для самозащиты» и «неуместного протекционизма фармацевтической промышленности».

История о том, как правительственные учреждения здравоохранения вступили в сговор с Big Pharma, чтобы скрыть риски тимеросала от общественности, является пугающим примером институционального высокомерия, власти и жадности. Я был вовлечён в этот спор крайне неохотно. Как адвокат и эколог, который годами работал над вопросами токсичности ртути, я часто встречался с матерями детей-аутистов, которые были абсолютно уверены, что их дети получили травмы от вакцин. В частном порядке я был настроен скептически. Я сомневался, что аутизм можно обвинить в одном источнике. Я был склонен согласиться со скептиками, такими как член палаты представителей Генри Ваксман, демократ из Калифорнии, который критиковал своих коллег в Комитете по реформе правительства Палаты представителей за то, что они делали выводы об аутизме и прививках. «Почему мы должны пугать людей иммунизацией, - отметил Ваксман на одном из слушаний, - пока мы не узнаем факты?»

Только после прочтения расшифровки стенограммы Симпсонвуда, изучения ведущих научных исследований и бесед со многими выдающимися представителями власти по ртути в нашей стране я убедился в том, что связь между тимеросалом и эпидемией детских неврологических расстройств реальна. Пятеро из моих собственных детей - представители поколения тимеросала, родившиеся в период с 1989 по 2003 год, которые получали большие дозы ртути из вакцин. «В начальных классах преобладают дети с симптомами неврологического или иммунного повреждения», - сказала Патти Уайт, школьная медсестра, Комитету по реформе правительства штата в 1999 году. «Вакцины должны сделать нас более здоровыми, однако за двадцать пять лет практики я никогда не видела столько поврежденных, больных детей. Что-то очень, очень плохое происходит с нашими детьми».

Более 500.000 американских детей в настоящее время страдают от аутизма, и педиатры ежегодно диагностируют более 40.000 новых случаев. Заболевание было неизвестно до 1943 года, когда оно было выявлено и диагностировано среди одиннадцати детей, родившихся в считанные месяцы после того, как тимеросал был впервые добавлен в детские вакцины в 1931 году.