Виселица на песке

Меня охватила неожиданная паника. Я стоял на пузырящемся горячей смолой тротуаре, среди покосившихся домов. Казалось, что буйная зелень, резкие краски экзотических цветов сжали меня в своих объятиях. Вспомнились слова Джони Акимото, предупреждения Нино Феррари об опасностях, подстерегающих неопытного аквалангиста. Мне стало совсем плохо. Я проклинал себя за то, что ввязался в авантюру, которая привела бы в трепет даже профессионалов.

Мысль о Мэнни Маниксе не давала покоя. Что он будет делать дальше, где мы встретимся и что произойдет, когда мы столкнемся лицом к лицу? Напротив я увидел почту.

Повинуясь какому-то импульсу, я пересек улицу и заказал междугородный разговор с Нино Феррари. Служащий посмотрел на меня так, будто я хотел поговорить с Эйфелевой башней, нацарапал на бумажке номерок и попросил подождать.

Я отстоял целый час. Наконец нас соединили. Голос Нино был еле слышен, казалось, он говорил через мокрую тряпку.

– Феррари у телефона. Кто его спрашивает?

– Нино, это я, Ренн Ландигэн.

– Что? Задержка оборудования?

– С ним все в порядке. Отправляют сегодня из Брисбейна.

– Тогда в чем дело?

– Я боюсь, Нино.

Мне показалось, он хихикнул.

– Чего, приятель?

– По-моему, я сошел с ума.

На этот раз он действительно рассмеялся. Его смех долетел до меня через тысячи миль в виде фантастических помех.

– Конечно, если ради этого тратишься на телефонный разговор. Могу тебе чем-нибудь помочь?

– Да, Нино. Меня ждут неприятности.

– Неприятности? В чем дело?

Телефонная будка в Квинсленде – не место для откровений.

– Помнишь, я рассказывал об одном человеке, который меня не любит.

– Ну да. Что-то случилось?

– Еще нет. Но ты не мог бы приехать помочь мне, если будет туго?

Наступила длинная пауза, я подумал что нас разъединили, но услышал отрывистый голос Нино.

– Помочь? Нырять с аквалангом?

– Возможно кое-что еще, не знаю. На всякий случай хочу подстраховаться.

Еще одна пауза. Нино думал. Он был чужим в этой стране, когда-то он воевал против нее. Если я втяну его в неприятность, он рискует получить отказ в гражданстве. Я просил больше, чем имел права просить, но был настолько напуган, что не подумал об этом.

– Хорошо, приятель, сообщи, если буду нужен. Прилечу первым самолетом. Ты заплатишь за билет?

– Заплачу... Спасибо, Нино!

Нино рассмеялся.

– Хорошо, если бы ты держался подальше от неприятностей и не дергал меня.

– Постараюсь, но не могу обещать. Подробности письмом. Пока, и еще раз спасибо.

Раздались короткие гудки, я повесил трубку. Зайдя на почту, купил авиаконверт и написал записку Нино Феррари.

Опустив письмо в ящик, почувствовал себя не таким одиноким и напуганным. Теперь нас трое. Трое мужчин, хорошая лодка и приветливый остров. Я взял коробку с лекарствами и пошел по дороге к дюнам, на встречу с Джони Акимото.

* * *

Лодка Джони покачивалась на сверкающих маслянистых волнах. Это было свежевыкрашенное двухмачтовое суденышко. Латунные детали, начищенные заботливыми руками Джони, сияли на солнце. Он аккуратно залатал старенькие паруса. Лодка-работяга с хорошим хозяином! Посередине находился трюм, в кормовой части – каюта. Джони надраил палубу и аккуратно уложил все вещи, чтобы они не болтались при качке.

Три раза мы возвращались на берег в маленькой шлюпке, пока не перевезли все запасы. Разложили все по местам и задраили люк. Джони занялся керосиновой плиткой на камбузе. Я сел на койку и начал разговор.

– Отличная лодка, Джони. Мне нравится.

Он усмехнулся через плечо.

– Хорошая лодка, как хорошая женщина. Будешь за ней следить – и у тебя никаких забот. Видишь название? "Вэхайн" на местном языке означает женщина. Другой у меня нет.

Я улыбнулся в ответ.

– Мы с тобой два сапога – пара.

Он кивнул, отвернулся к плите и продолжил.

– Бывает, одна женщина заменяет всех остальных, и когда ее нет, нет и других.

– Ты умный парень, Джони, – сказал я тихо.

Он пожал плечами.

– Мы потерянные люди, Ренбосс, но мы не дураки и не дети.

– У тебя когда-нибудь была женщина, Джони?

Он покачал головой.

– Откуда ей взяться в этой стране? Если я уеду, где найду такую жизнь, как здесь? Лучше пусть все остается на своих местах.

Мы замолчали. Джони подогрел банку тушенки, нарезал толстыми ломтями хлеб, намазал его маслом и положил в железную миску.

Когда все было готово, мы принялись за еду. Меня охватило то же чувство освобождения, которое я испытал в самолете. Этот человек был моим другом, братом по приключению. Маленький мир, ограниченный бортами лодки, был единственной реальностью. Все остальное – иллюзия и игра воображения.

Закончив еду, вымыли тарелки и поднялись на палубу. Сидя на крышке люка, наблюдали, как величественно опускается в море малиновый шар солнца, на фиолетовом небе зажглись звезды. Ветер переменился. "Вэхайн" медленно качалась, подчиняясь ритму волн.

– Хочу, чтобы вы поняли, Ренбосс.

– Что, Джони?

– Моя лодка, как жена, я понимаю ее, она меня. Пока мы здесь – я главный. На вашем острове – другое дело. Вы отдаете приказание, я выполняю.

– Ясно, Джони.

– Тогда нет вопросов.

– Одна мелочь.

– Какая?