Висенна

-- Но самая опасная - шиза зелено-красная... -- только и вырвалось у Ларисы, когда один такой ежик подал подругам зеркала из полированного серебра и костяные гребни. А зверь побольше, похожий уже на толстенную мохнатую чау-чау, только совершенно исполинскую, в рост человека, легко внес белый металлический тазик с водой - для умывания.

Лариса не могла понять, почему подруги так странно переглядываются. Ясно, что в городе чтото стряслось, пока она там в коврах да под небесами Мату Хари изображала. Но вот что?

Где-то через четверть часа распахнулась та самая, парадная, высокая дверь, на которой живого места не было от резных листьев, цветов, оленей и прочих завитушек. За дверью открылось помещение, которое Ира и Катя вспомнили с затаенным ужасом, а Лариса всего лишь сравнила с Грановитой палатой Кремля. Репродукцию палаты Лариса видела в мамином альбоме. Зал отличался от нее только большим количеством окон. Полуденное солнце укоризненно высвечивало остатки витражей, размолоченных при штурме. На небольшом, в три ступеньки, возвышении находилось кресло, покрытое резьбой не хуже двери. А в кресле, где Ира с Катей последний раз видели посадника, сидел Игнат. Железа на нем уже не было, а был синий с золотом плащ, алая рубашка и штаны лимонные; и сапоги рыжие. И, конечно же, белый широкий металлический пояс, который, честно говоря, к выбранному наряду нисколько не шел: ни в цвет, ни по фигуре. И надел его Игнат для того же, для чего и в кресло влез: похвалиться. Ирка презрительно скривила губы. Пижонит ролевичок. Дорвался. Привыкла Ирина к тому, что она - дочь полковника, а Игнат - парень с рабочей окраины. И даже сама себе не отдавала отчета, что злится именно из-за смены положений. Ее подруг декорации волновали куда меньше. Катя решительно прошла к столу и уселась на придвинутую лавку:

-- Ты обещал объяснить, так? Ну, давай!

-- Да жду я вас тут уже десять лет. Меня сюда тоже кинуло. Только давно. Я успел тут... дослужиться... -- Игнат взялся за пояс, очевидно, не зная, куда от волнения девать руки. - Теперь такой вопрос. Хотите тут оставаться, или домой? У нас для переноса домой все готово!

Лариса задохнулась от радости: домой! Мать, наверное, все глаза выплакала!

-- А ты с нами? - на всякий случай уточнила Катя.

-- Как - десять лет?! - перебила ее Ирка, -- Ведь мы пропали... ну, перенеслись... Ты еще там был, ну, дома? Родители с ума сойдут! Десять лет!!

Игнат пожал плечами; пояс звякнул.

-- Да я и сам не знаю. Даже здешние мудрецы, и те руками разводят. Не записано у них никаких таких похожих случаев... Девчонки, вы резину-то не тяните. Ближайшее окно между мирами вот-вот будет.

-- А ты с нами вернешься? - повторила Катя, все еще не понимавшая, что в новом Игнате не так. - Твоим родителям мы что скажем?...

Тут ее как молнией ударило: десять лет!

Игнат - теперь - на десять лет - старше - Ирины.

Уже не восторженный мальчик, готовый и платок подавать и перед тещей смущенно глазками пол сверлить. И тут в кресле за резными дверями неспроста сидит. Особенно, если учесть, что вчера в этом же кресле сидел совсем другой!

Приоткрылась маленькая дверца слева от Игната. Рикард Олаус всунул голову:

-- Ni trovis Корнея. En transiro staras, и так interbatas, пока не bati da lanco en kapo. Ур-Синам malvaste, ajn eveni, ajn bati. А homoj longe ne envenas...

Катя с трудом разобрала, что речь идет о каком-то найденном Корнее, который дрался, пока не получил в голову. И еще какому-то урсинаму по этом поводу было тесно: ни войти, ни ударить. А люди долго не могли прибыть... Игнат заметил, как девушка напряженно вслушивается, и прервал доклад движением ладони:

-- Ладно, потом! К отправке гостей все готово?

-- En tempo ajna, vokto. Как прикажешь!

"En tempo ajna", повторила про себя девушка, ежась от хриплой непривычной речи неизвестного, - "В любое время!... Гостей? А сам..."

-- Значит, не вернешься! -- Катя посмотрела на собственные пальцы. Завтра уже можно их в молочко... и через неделю опять будут розовые и гладкие. А то барышня-крестьянка, блин!

-- Извини, что ударила, - вдруг сказала Ирина. - Я просто... ну испугалась... ну...

-- Да ладно! - улыбнулся Игнат совсем по-старому, -- Вот утром на стене, кистенем по уху, это да... Хорошо, вскользь. Если б не шлем... Знаешь что?

-- Ну?

-- Я хочу здесь остаться. Родителям письмо напишу, девчонки отвезут. Типа, украли меня на заработки, но я от них сбег и уже достиг приличных высот. И вот им золотишка тут в кольцах передадите... Ну, в кольцах - чтоб не удивлялись монетам неизвестной державы... -- Игнат поднялся с кресла и подошел девушкам. К лавке, на которую Мятликова так и не села:

-- Иринка, ты останешься со мной?

Катя и Лариса поднялись, повернулись как по команде, и вышли в приемную. Ира опустила глаза:

-- А что здесь хорошего? Конское дерьмо на улицах? Каменные мешки, вместо окон бойницы, и в любой момент можно на костер попасть... Просто потому, что у тебя глаза не того цвета!!

-- Подожди. Не везде ж такое! Ты еще моего Волчьего Ручья не видела даже! Я расскажу...