Висенна

О, волки воют. И снега синеют на глазах. Спускается вечер. Кони даже на рысь сбиваются: вышли на ровное место, да и конюшню увидели. Вон и дым в небо завивается. Печка - это здорово!

...А еще вокруг меня должны штабелями лежать эти самые девушки. Ну конечно! Я ж герой! Вместо чтоб Волчий Ручей отстраивать, надо было в окошко лезть к Тайад Этаван. А потом ссора с Тальдом, Берт вступается за любимого зятя, трам-пам-пам, все дело порушено, и никакой мне поддержки в купеческом братстве ХадХорда...

Зато эмоций сколько! Переживаний! Ай-ай, любовь зла! Ути-пусеньки, Игнатушка наш ошибся, простите мальчика, он больше не будет! ...Что не будет, то верно. Стоит мне единожды так сглупить, и я уже очень долго ничего не буду. Братство мне такой дури не простит.

...А еще герою надо иметь какую-нибудь особенность. Пооригинальней. Можно даже какоенибудь уродство. Чтоб слезогонки побольше. Чтоб кровища волнами. Чтоб носовые платки в мясорубке выжимать.

Пожалуй, это и хорошо, что я не герой.

-- Рик, подтянись. Что чуешь?

-- Яд. Кровь.

-- Ет-т-туман!... Опять, что ли... а-апчхи!!! Засада на постоялом дворе?

-- На дворе теплее в засаде стоять, чем лежать в заснеженной канаве!

-- И то правда. Ладно, придется болванами прикидываться... Запомните: никакой я не наместник. Спросят - так Накручинс. Тьфу, проводник то есть...

Теперь подышать на руки, пальцы растереть. Клинок поддернуть: отжать защелку и чуть-чуть, на полпальца, поднять в ножнах. Чтобы потом одним движением вышел. А вокруг заснеженная степь да белая холодная пустота; да тоскливый вой. Совсем, как в ущелье Минча... Чертовы волки!

***

-- Волков не видели, господин? - плотный, круглый, седой хозяин в тулупе и меховых штанах гостеприимно откатывал воротину.

-- Слышали, -- отвечал Ратин, свесившись с седла, и принимая чашку горячего. Чашку поднес высокий парень в шароварах и кожаной безрукавке, отороченной мехом, увешанной всяким оружием: два ножа, большой рыцарский квилон; кривой кинжал-"пешкабз", с наклепанной на лезвие чешуей, изза чего вынимается только вместе с половиной внутренностей; тонкий длинный стилет...

Майс принял чашку и грел руки. Спарк еще только подъезжал ко двору.

Вышел второй работник, тоже высокий и такой же беловолосый, как первый; да и оружия на нем было не меньше. На грубом деревянном подносе - доска доской - подал такие же кривобокие, вкусно парящие курятиной, чашки: Рикарду, Спарку и еще одну.

-- Погодите-ка! - хозяин бросил ворота и шел к гостям, почесывая грудь под тулупом. Протянул левую руку за третьей чашкой:

-- Ну-ка, я с вами. Да все разом -- за встречу.

Рикард улыбнулся, поднял чашку на уровень глаз:

-- Твое здоровье!

И выплеснул питье прямо в глаза хозяину.

Работники схватились за свою обвеску - опоздали. Майс и Ратин положили обоих одним движением. Спарк кувыркнулся с седла - руки из тулупа он заблаговременно высвободил, и тяжелая одежка просто упала в снег. А Игнат прыгнул к среднему входу: где-то есть и стрелок.

Вместо стрелка из двери появились сразу двое здоровяков; проводник разглядел только черные штаны да сапоги со щегольскими золотыми шпорами-"звездочками". На волосатых торсах перекрещивались ремни с метательными ножами. Спарк махнул от пояса - достал правого поперек живота. Разбойник наклонился, пошел боком, судорожно перебирая ногами, и упал под стеной. Наместник обернулся ко второму - бандит уже выгнулся, валился лицом к небу, а в глазнице торчала знакомая рукоять Майсова ножа.

Рикард набросил ременную петлю на шею старшему и спросил почти ласково:

-- Сколько вас?

Из правого чердачного окошка с треском вывалился человек; бухнулся в снег, прошел два шага и упал. Следом выглянул Ратин:

-- Тут больше никого. Лук я забрал. Стрелы дрянь.

Спарк ударил дверь ногой и перекатом нырнул в общий зал. Хоть он и зажмуривал глаза перед этим, сразу привыкнуть к полумраку не вышло. Едва проводник выпрямился, кто-то кинулся на него с ревом и так врезал поперек туловища, что в груди дыханье сперло. Меч не подвел: свист, удар - разбойник отлетел к столу; проводник отскочил направо, чтобы очаг был за спиной. Тут только разглядел, чем его встретили: лопатой, которой сажают хлебы в печь. Может быть, удар даже погнул пару чешуек. Хорошо еще, не догадался скамьей по голове - и шлем бы не спас.

С чердака, который служил большой общей спальней и открывался в объем зала, прямо на стол (брякнулись пара плошек и кувшин) спрыгнул Ратин. Огляделся.

Рикард протиснулся в низкую - чтобы тепло не утекало - дверь. Скользнул влево от входа и там замер у стены, прислушиваясь.

-- Живых больше нет, -- наконец, уронил маг. Выпрямился, наматывая на кулак усы.

Спарк поднялся, подошел к столу, сел на лавку. Дверной проем заслонил Майс. Пригнулся, влез.

-- Спарк, туманная твоя башка! Зачем же ты дверь выломал? Ночью холодно будет!

Игнат хотел ответить, уже и рот открыл - зашелся кашлем, взявшимся неизвестно откуда.

-- Задело? - спросил Рикард, -- Майс, в моем вьюке кровохлебка...

-- Не... надо... -- отдышался наместник, -- Просто... укха!... Кхакая-то.. свлочь... лопатой!