Висенна

Спарк обвел глазами Ратина и усатого мага; оба согласно опустили веки. Майса даже не стали будить для совета. Конечно, сопроводим! "А боярышня нас легко протащит через любые заставы, да и потом рекомендательное письмо выпросим, вместо подорожной", -- подумал проводник. Ратин же без лишних слов вытащил тряпочку, соскреб прямо с беленой печи щепоть мела и принялся натирать свою бляху - ровно в два раза большую, чем такой же знак десятника.

***

Десятник сопел и волновался; бляха сверкала зимней звездой; сабля брякала. Трое дружинников в начищенных чешуйчатых бронях по очереди вывели лоснящихся гнедых: двух иноходцев для девушек, и трех мощных жеребцов младшей боевой породы, для братьев-охранников и Тигренка. Коней из добычи десятник подарил боярышне: пусть не держит зла, что не нашел воинов в сопровождение.

Госпожа Алиенор милостиво наклонила голову и плавно соступила с крыльца. Староста, кожухом и важностью раздутый вдвое против себя обыкновенного, махнул рукой. Румяные тетки в белых овчинных жилетах поверх кружевных рубашек и в праздничных пестрых юбках, тканых "на три восьмерки нитей", понесли дорожные подарки: жареное, пареное, сушеное; уже увязанное и упакованное. Все это навьючивалось на тех лошадей, на которых боярышня со свитой прибыли в Тенфиорт - теперь они шли заводными. Из кузницы принесли отчищенные седла, украшенную подвесками сбрую. Вчера у какого-то разбойника в тюке сыскалась даже серебрянная "гремячая" цепь, от конского праздничного наряда - десятник и ее не пожалел. Принесли и привесили на иноходца госпожи Алиенор.

"А бойцов не дам," -- думал десятник, сгибаясь в очередном поклоне. - "Разве что самого Князя была бы дочка! Боярышне - и этих достаточно."

Тут он повернулся к улице и вполсилы свистнул.

Шагом выехало Братство: Ратин на вороном в вороненой чешуйчатой броне и таком же шлеме; Рикард на белом, в чешуе и шлеме белого блеска, с белыми же усами до седла; Спарк на золотом коне, в черной броне, перечеркнутой белыми квадратами Пояса; Майс на седом жеребце, в своей знаменитой кольчуге из тридцати тысяч заваренных колечек - сверкающей на теле подобно расплавленному серебру или холодному пламени; за ними девять заводных лошадей под стегаными попонами, расшитыми травой и всяким зверьем, которое водится в окрестной степи... Тенфиорт не видал такого щегольства с тех самых пор, как проводил на юг посольский поезд.

"Лишь бы блеску поболее," -- думал десятник, кося глазом на Алиенор, которую один из братьеввоинов уже забросил в седло; на второго иноходца Тигренок подсадил служанку. "Девки, они на блеск чуткие... Лишь бы попышнее! Не скажи никоторый, что не по званию проводили..." -- дружинник поклонился в последний раз. Пара местных красавиц взмахнула вдоль улицы длинными "путевыми" рушниками: чтобы ямки и горки на пути были не больше, чем волны на полотне.

Алиенор, наконец, улыбнулась. Склонилась к старосте, поблагодарила вполголоса и вложила в руку золотую пряжку: на память. Подала знак: Тигренок отсчитал столбик из девяти серебряных монет, плату за постой.

Потом близнецы выехали вперед. Боярышня, Лиса и сын тысячника двинулись сразу за ними. А уже следом неспешно порысило Братство: Майс и Рикард готовые к бою; Ратин и Спарк в самом хвосте, приглядывая, чтобы заводные не отставали.

-- Хорошо хоть, музыки в селе не нашлось. Всего ничего: половину утра уходили на блеск и треск, -- заметил Ратин, когда село, наконец, осталось позади, и можно было снять шлемы, а поверх брони натянуть тулупы.

Спарк молча улыбнулся. Атаман свистнул Рикарду: дескать, как там у вас? Маг помахал рукой, не оборачиваясь. Караван понемногу вытягивался вдоль дороги, и скоро до Рикарда с Майсом стало далеко. Обернулись на тонущие в дымке заборчики Тенфиорта.

-- Раз отбились, на другой раз сожгут дурней ленивых, -- наместник сплюнул. Сын Ратри Длинного буркнул насмешливо:

-- Вправду об этом думаешь?

-- Нет, конечно, -- подхватил игру Спарк, -- Рыжая эта покою не дает...

-- Которая? Обе рыжие.

-- Тогда все равно, которая... -- наместник вспомнил, как давным-давно - будто и не с ним то было, а в книжке прочитал или слышал от кого - дочь Берта Этавана, красавица Тайад; да и ее служанка... Брас, кажется, звали? Выпытывали, кто он да что он, да не оборотень ли. Тайад, помнится, черноволосая... Или нет? У теперешней боярышни волосы рыжие. У служанки такие же, но лица разные: Алиенор обычная, миловидная - и только. А вот Лиса, которую подсаживал на иноходца тот странный парень - Лиса яркая красавица и движения у нее куда быстрее, чем у хозяйки... Спарк поймал себя на том, что сравнивает спутниц не как девушек, а как бойцов - фыркнул. Дожился!

Ратин кивнул без усмешки:

-- Вот и я сперва подумал, что Лиса эта шустрее...

-- Жениться тебе надо, атаман.

Подначка была старая, и сын Ратри Длинного не сбился с мысли:

-- А что про парня думаешь?

Теперь согласно кивнул наместник:

-- Да, про двоих братьев-близнецов чего и думать: бойцы, охрана. Смотри, все равно между нами и девушками держатся. Не доверяют. А парень... Не мог я его где-нибудь видеть?