Висенна

-- Экология? Да наши высоколобые только загадив полпланеты, спохватились о том, о чем здесь шестимесячные волчата знают: что все в одной пищевой цепи сидим, как в одной тарелке, локоть к локтю, и что нефиг, извини, срать туда, откуда воду пьешь. Вот я учился на инженера-строителя. У нас тут солнечные дома строят? Хрен! У нас все сидят на пуповине, сосут... Газ, воду, энергию... Идею экологичного дома, который не потребляет до хрена энергии, не разрушает мир дисбалансом - еще обсуждают только. Еще только в далекой буржуинии, за большие-большие уголовные единицы... Сам же мне ты, отец и рассказывал, как в нашем городе первый коттедж с тепловым насосом сожгли вместе со сторожем. А обычный, занюханный рынок на четырежды восемь прилавков, в четверти Солянка, в ГадГороде имеет под полом тысячу шестьсот кубов щебенки, куда все лето обычная ветряная мельница с полотняными крыльями закачивает нагретый солнцем воздух, забирает охлажденный; а зимой, напротив, закачивают холодный, берут подогретый и потом уже в печке доводят до нужного... И я даже не знал об этом, пока не стал наместником, пока начальнику уличной стражи не пожаловались, что с мельницы полотняные крылья сперли, а тот уже рассказал мне вечером за ужином - как смешной случай, курьез. Понимаешь, мне никто этим кондиционером даже не похвастался! Ну рынок, ну работает, ну система отопления - заодно с вентиляцией, кстати. Тридцать лет без единого ремонта, ну и нормально, о чем тут говоритьто? А крыши активные, которые под ветром волнами идут и сами с себя снег стряхивают?... А деревья, которые высасывают металлы прямо из руды, корнями, и которые безо всяких шахт дают плоды с косточками из химически чистого железа, меди, золота? Деревья-насосы, которые за три года делают из болота поле?

Игнат махнул обеими руками. Остановился. Андрей слушал. Отец нехорошо молчал. Крыловмладший нехотя согласился:

-- Ладно, у Земли полно хороших идей, которые Висенна может взять. Я, правда, ничего с ходу не припоминаю, но я ж не показатель... Только Висенна возьмет действительно хорошее. И не так жадно, неразборчиво, как кидались на новое эскимосы и индейцы. Здесь-то общественные отношения лучше развиты...

Отец все еще молчал, но уже не хмурился. Кузовок нарочито нейтральным тоном осведомился:

-- Религии?

-- Религии... -- повторил Спарк, -- Религии, значит... Христиане между собой и то договориться не могут. С тех пор как блаженный Августин в диспуте с ирландской школой научно обосновал и своим авторитетом утвердил религиозную нетерпимость, шестой то ли пятый век... с симонии, крестовых походов, Схизмы, Авиньонских пап; с инквизиции, отчего теперь на западе как к красивой девчонке подойдешь - обязательно русская; своих-то пожгли. С вербного воскресенья в Новогрудке, когда крыжаки, в поисках князя Витовта вырубили город от мала до велика - в святой праздник, между прочим! А Витовт был крещен по католическому обряду, так что не надо мне тут про еретиков... И прочая, прочая, прочая... Вот с тех пор... Тут верят... иначе. Я еще ни одного фанатика не встречал. Шахидов, например, сразу и быстро волки вырежут. Волкам не впервой умирать за что-то светлое. А гуманизм тут отсутствует как понятие. Равно как антропоцентричность. Или грифоноцентричность. Все привыкли жить в мультирасовом и мультиязычном мире, открытом в неизвестное, и никого на расовой почве не напрягают. Нашкодил - зарубили, и пофиг из какой ты там Мекки или Медины, и как на это посмотрят США. И не было тут никогда богоизбранных народов, как нету у матери худших детей и лушчих - все дорогие и любимые. Иудаизму пламенный привет и до свидания. По той же причине индуизм со своими кастами пролетает...

-- Буддизм? - уронил Кузовок.

-- Жизнь есть страдание? Так здесь не столько страдают, сколько на Земле. На нирвану спроса нет.

-- Коммунизм? - спросил уже отец. Игнат вздохнул облегченно: если папа в разговор вступил, то больше не злится. Ответил родителю с почтительным, хорошо замаскированным ехидством:

-- А на какой почве? Свободных земель до горизонта и дальше. Нету Российской Империи, где пятнадцать из ста французской булкой хрустят, а восемьдесят пять из ста выживают от урожая до урожая и продают детей на заводы, мечтая отнять и разделить французские булки тех пятнадцати. Да и восемь из десяти этих самых заводов -- французские, бельгийские или немецкие. Где тот же самый линкор путиловские рабочие десять лет строят, вот уж точно - гвардия революции, блин... Но где на Висенне рабочие, где пролетариат? Сырье для революционной ситуации где? Впрочем, ладно! -- Игнат соглашательно поднял обе руки: