Вишенка на десерт

— При чем здесь леди Роуз? Я сама решаю, куда и с кем ехать. И вообще, с чего такие вопросы! — раздраженно отрезаю. Неужели в свои восемнадцать я обязана спрашивать разрешения?

Мэри снова исчезает в гардеробной. А я принимаюсь за завтрак. Сегодня он менее аппетитный, чем обычно. С возвращением маман, судя по всему, Дженни снова пришлось готовить для меня диетические блюда: сероватая овсянка без сахара и масла, несколько листиков салата, кружочки огурца и помидора и чай. Также без сахара. Правда, с небольшим галетным печеньем. И на том спасибо. Хорошо, что утром у меня аппетит совершенно никакой.

Пока завтракаю, Мэри ходит туда-сюда по комнате, подбирает одежду, убирает кровать, и в какой-то момент исчезает. А спустя несколько минут в комнату зарывается леди Роуз.

— Вивьен, ты должна отказать лорду Торнтону! — заявляет грозно. Голубые глаза мечут молнии.

— Это почему? — медленно ставлю чашку на блюдце и отодвигаю от себя — вдруг невзначай зацеплю.

— Я тебе, кажется, вчера все объяснила. Подробно объяснила и думала, что мы пришли к пониманию, — гневно раздувает тонкие ноздри и становится похожа на кобылицу.

— Конечно, пришли, — не возражаю. — Однако в браке с герцогом заинтересован его величество. И что прикажете делать? — развожу руками.

— Его величество! — охает и обессилено оседает на кресло.

— Непосредственно. Как раз он и настоял на ухаживаниях Торнтона, — не вижу причин скрывать. Лайон или Тор обязательно предупредили бы. — Выгодная партия, которая покажет расположение короны к Роузам и нашу лояльность господствующей династии.

— Но ведь не ты, Вивьен! Пусть бы Селеста, или… в худшем случае Гортензия.

— Можете лично высказать свои пожелания Бардальфу, — пожимаю плечами и снова беру чашку.

— Почему ты вчера меня об этом не сообщила? — прикрывает глаза ладонью.

Снова пожимаю плечами. На самом деле я была настолько ошеломлена новыми фактами из жизни Вивьен, что просто забыла. Но ведь не говорить об этом любимой матушке.

— Ох, Всесильные Древние… Что теперь делать? — уже совсем отчаянно стонет.

— Вивьен! — моя дверь снова резко приоткрывается. И на пороге возникает разгневанная Селеста. — Как ты могла! Как ты могла отнять у меня любовь всей моей жизни!

Не очень приятный повод увидеть сестру. Но, как ни печально, лишь он заставил Селесту заглянуть в мои комнаты. Гортензию, между прочим, я тоже еще не видела.

Невозмутимо отпиваю из чашки и наблюдаю за развитием событий. Пусть маман сама разбирается. В конце концов, именно она привила Селесте непомерную самоуверенность и надежду на то, что Тор будет ее.

— Успокойся, Селеста, — маман делает почти незаметный знак Мэри, и через несколько минут та приносит еще две чашки и наполняет их чаем. Следовательно, завтрак так быстро не кончится. — Вивьен здесь ни при чем. Это приказ короля.

Лицо Селесты искривляется, словно она укусила лимон.

— Что мне теперь делать? Моя жизнь кончена! — демонстративно заламывает руки.

Очень знакомые театральные движения, к слову. Ну, просто копия леди Роуз.

— Хватит ныть! Будет тебе другой жених.

— Я хочу этого! — топает ногой, как капризный ребенок.

Прячу улыбку в чашке. Как ни крути, а маман лишь пожинает плоды собственного воспитания. Это должно было произойти рано или поздно.

— Не всегда бывает, как хочешь… — вздыхает леди Роуз, но почему-то смотрит именно на меня. — Садись, выпей чаю и успокойся. Против короля никто из нас не пойдет. Разве что сам Торнтон откажется от Вивьен.

— А он не откажется, — говорю с полной уверенностью.

Леди Роуз подозрительно жмурится.

— Этот проныра, ручаюсь, узнал о твоей… м-м-м… особенности, Вивьен. Только откуда?

— Не от меня, — смотрю в упор.

А у самой холодок бежит по позвоночнику. Вот я недотепа, который день мозги ломаю, чего он в меня так уцепился. Ну не могла я его красотой очаровать. По сравнению с Селестой-то. Во всем виноват тот случай в мельнице. В это время у него закрались подозрения. Знать бы только, в чем именно ценность моей магии. Я ведь правда думала, что она лишь помешает успешному замужеству.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Селеста угрюмо хватает чашку, прихлебывает. Сопит гневно изящным носиком. Мне кажется, даже вижу, как лихорадочно метаются мысли в ее белокурой головке. И что-то подсказывает, что эти мысли не на пользу мне. Наверное, сестричка уже план строит, как заставить Торнтона отказаться от меня.

— Какую особенность, мама? — настораживается.

— Не обращай внимания. Это прошлые дела… — отмахивается леди Роуз, и наспех переводит разговор. — Что скажешь насчет Джима Фингера? Очень приятный молодой человек.

Селеста морщит нос.

— Он лангедонец. А они дикари. Лучше уж Фрэнк Симонс.

Маман качает головой.

— Это кавалер Гортензии! — не выдерживаю.

Селеста упрямо задирает подбородок.

— Я не хочу лангедонца!

— Милая у него в роду прекрасные целители, много земель и большой замок… — увещевает маман.

— В Лангедоне, мама!