Вишневое лето

— Что? — завопила она, спрыгивая с кровати. — Я же не успела подготовиться!

Она хватала вещи и запихивала их обратно в пакеты, а я ей помогала.

— Если ты поторопишься, то успеешь на автобус, который отходит через пять минут.

— Я успею! Я должна успеть! — Алекс чмокнула меня в щеку и подхватила пакеты. — Спасибо за помощь, я у тебя в долгу! — сказала она и направилась к двери.

— Да ну, глупости. Желаю удачи с Себастьяном!

— Удача мне не повредит, — ответила она, подмигнула и вышла.

В комнате внезапно стало тихо, и я наконец начала успокаиваться. Вздохнув, я рухнула на кровать. В некоторых вопросах мне никогда не понять Алекс. Я ничего не понимала в моде и не могла помочь подруге, потому что не имела о стиле ни малейшего представления. По моему мнению, одежда нужна только для того, чтобы не бегать по улице голышом, и совершенно незачем устраивать трагедии по этому поводу. Конечно, я выбирала одежду, которая мне нравилась, но на этом все. Вопросы типа: «Подчеркивает ли эта блузка мою грудь?» и «Подходят ли эти туфли по цвету к моей помаде?» никогда меня не занимали. Я считаю, что в жизни есть дела поважнее. А те, кто утверждает, что подбирает одежду только для себя, а не для других, просто лицемерят. Последнего человека на земле вряд ли заботила бы сочетаемость туфель и помады! А многие девушки подбирают одежду исключительно для того, чтобы понравиться парням, и это просто жалкое зрелище. Хотя у Алекс был контраргумент, с которым я была отчасти согласна: «Мужчины сами не знают, чего хотят, поэтому твоя задача дать им понять, что они хотят именно тебя. Они довольно примитивные существа, движимые инстинктами, поэтому их нужно соблазнить, используя свои чары». А в моем случае вопрос стоял так: «Какие еще чары?»

Я считала, что любая девушка может накраситься и нарядиться. Но по-настоящему сложно найти человека, который полюбит тебя такой, какая ты есть. А если лично мне такого человека найти не удастся, то я лучше останусь в одиночестве.

У Луки, кажется, не было претензий к тому, как я одеваюсь… И у Элиаса тоже. Черт возьми, я опять о нем вспомнила!

Я попыталась сразу же выбросить его из головы. Потому что последнее время мои мысли и так слишком часто крутились вокруг него. С этим надо было что-то делать. Я схватилась за книгу, которая должна была помочь мне избавиться от этих мыслей, и улеглась на кровать. Это была новелла Теодора Шторма «Всадник на белом коне». Я ни разу не отвлеклась, пока не прочитала книгу до половины. Моей выдержкой можно было гордиться. Я закрыла на минутку глаза, а когда снова их открыла, то мой взгляд упал на руку, которая к тому моменту уже почти зажила…

Каждый раз, когда наши с Элиасом пути пересекались, он требовал, чтобы я показала ему свою руку. Не могу сказать, что это приводило меня в восторг. Прямо скажем, мне было неприятно. Но я не могла отрицать, что он искренне переживал о том, чтобы моя рука благополучно зажила. Только почему это его так волновало?

Я тяжело вздохнула.

«Ты совершенно точно в моем вкусе».

Какая чушь! Разве я похожа на красотку из глянцевого журнала? Конечно нет! Но как он на меня смотрит каждый раз… Боже мой! Я уткнулась лицом в подушку. Ну вот, опять я о нем думаю.

Я понимала, что не должна думать о нем, что это плохая идея, но я не могла перестать. Я совсем сошла с ума.

Элиас со мной играет, неужели я окажусь такой дурой, что смогу влюбиться в него второй раз? Первый раз я была наивной и неопытной. В этот раз у меня не было никакого оправдания, кроме собственной глупости.

Зазвонил телефон. Я взглянула на часы, было немного за полночь. Нахмурившись, я взяла телефон и увидела незнакомый номер. По коду города я поняла, что звонят из Нойштадта. Мне стало тревожно.

— Да? — сказала я.

— Фрау Эмили Винтер? — произнес очень серьезный незнакомый женский голос.

— Да, — подтвердила я хрипло.

— Добрый вечер, фрау Винтер. Я звоню вам из городской больницы города Нойштадта.

Больница. Мама. Папа.

Время словно остановилось. В голове у меня было пусто, все мысли куда-то исчезли. Я смотрела в пустоту, крепко сжимая трубку.

— Фрау Винтер, ваши родители попали в аварию…

У меня перехватило дыхание.

— Что с моими родителями? — услышала я свой собственный запинающийся голос.

— Ваш отец вне опасности, но у него сломано бедро и три ребра.

С папой все в порядке. Эти слова должны были меня успокоить, но в голосе моей собеседницы слышалось отчетливое «но». И когда я это поняла, меня затрясло.

— А… Карла? — спросила я.

Женщина вздохнула.

— Ее сейчас оперируют. Ее доставили к нам с множественными повреждениями внутренних органов, и в данный момент я не могу ничего сказать о состоянии ее здоровья. Но как только у меня появится какая-нибудь информация, я вам ее сообщу.

Я чувствовала себя так, будто меня обмотало тяжелой цепью, которая давила на грудь и мешала дышать.

— Я могу поговорить с отцом? — спросила я.

— Его доставили в состоянии шока, и теперь ему нужен покой. Сейчас он спит, но попросил связаться с вами, фрау Винтер.

Ее слова звучали так, как будто ей было больше нечего мне сказать.

— Все очень плохо?