Вишневое лето

— Я не могу судить, и мне бы не хотелось сообщать вам ложную информацию. Ваша мать перенесла серьезные травмы, и больше я, к сожалению, не могу ничего сказать. Врачи делают для нее все возможное.

У меня пересохло в горле. Я попыталась сглотнуть, но ничего не получилось. В моей голове проносилась тысяча вопросов, но в то же время меня охватила странная апатия. Я чувствовала себя так, словно меня стукнули по голове чем-то тяжелым, и слушала эхо в собственной голове. Я медленно и аккуратно опустилась на стул.

— Спасибо, — сказала я и положила трубку.

У меня в голове зазвучал голос мамы, которая передавала мне привет. Это было последнее, что она мне сказала. Я чувствовала себя так, будто меня накачали наркотиками, будто этот звонок мне примерещился. Я никак не могла поверить в то, что услышала от той женщины. Ее слова проносились у меня в голове, но я не понимала их смысл. Как мои родители могли попасть в аварию? Я же недавно с ними разговаривала!

Мама. Я так редко в последнее время говорила, что люблю, все больше давала понять, как меня раздражают ее звонки. Авария… Внутренние повреждения… Все было как в тумане, но у меня была одна ясная мысль. Мне надо в Нойштадт. Прямо сейчас.

У меня заработал внутренний автопилот, который иногда помогал мне справляться с экстремальными ситуациями. Я включила ноутбук и открыла страницу с расписанием поездов. Я несколько раз ошибалась, набирая название города дрожащими пальцами, и в конце концов потеряла терпение. Почему, черт возьми, у меня нет машины? Сайт ужасно долго обрабатывал мой запрос, а когда страница все же загрузилась, то меня ждал удар: первый поезд в Нойштадт отправлялся только в 05:38. Я как никогда в жизни чувствовала, что не могу ждать пять часов. Мне нужно было к маме. Мысль о том, что ей плохо, а меня нет рядом, заставила мое сердце сжаться. Мне нужно было попасть к ней, и у меня не было выбора.

Николас! Мне пришло в голову, что у него есть машина. При обычных обстоятельствах я бы не стала просить кого-то отвезти меня за сто пятьдесят километров, но сейчас было совсем другое дело. Я бросилась искать его номер, как вспомнила, что он говорил, что потерял свой мобильный пару недель назад. А его домашнего номера я не знала. Я даже не знала, есть ли у него домашний телефон.

Но у него сейчас Ева! Не раздумывая, я кинулась искать свой мобильный и нашла его на кровати. Дрожащими пальцами я листала список контактов, пока не нашла телефон Евы. Я ждала, пока она ответит, но попала на голосовую почту.

«Ева, это Эмили. Мои родители… они попали в аварию, пожалуйста, перезвони мне как можно быстрее».

Я положила трубку.

Что еще можно сделать? Я вцепилась себе в волосы от ощущения полной беспомощности, смешанной с потребностью срочно что-то предпринять.

Алекс! Точно, нужно позвонить Алекс, у нее нет машины, но, может быть, она сможет ко мне прийти и… Не знаю, чего именно я ждала от Алекс, но мне хотелось, чтобы сейчас она была рядом.

Я нервно вышагивала туда-сюда по комнате, пока слушала длинные гудки. Но вместо голоса Алекс в трубке раздалось: «Абонент временно недоступен…» Не дослушав до конца, я бросила трубку.

— Да что же такое, почему сегодня у всех отключены мобильные? — воскликнула я, падая на кровать. И тут, конечно же, вспомнила, что Алекс ушла в кино. Может быть, она уже вернулась домой и просто забыла снова включить телефон? Я набрала ее домашний номер, но попала на автоответчик.

«Алекс, это я. Перезвони мне, как только сможешь, мои родители попали в аварию. Позвони мне!» — проговорила я, запинаясь, и положила трубку. Я убеждала себя, что она скоро вернется домой, но не могла в это поверить.

О боже, мамочка!

Это все какой-то кошмар.

Что я буду без нее делать?

Нет, я не буду об этом думать, нельзя допускать такие мысли даже на секунду. Но, к сожалению, мысли не всегда бывают нам подвластны. Я прислонилась к стене и почувствовала, что потихоньку сползаю. Когда я оказалась на полу, то обхватила руками колени и опустила на них голову.

Чем дольше я так сидела, тем глубже погружалась в отчаяние. Перед моим мысленным взглядом пролетали разбитая машина, мои родители, истекающие кровью, и я сама, которая не могла быть рядом.

Как такое могло произойти? Я же с ними разговаривала этим вечером! А мой отец был самым осторожным водителем из всех, кого я знала. Он никогда не превышал скорость, никогда! Как же могла случиться авария?

А еще я постоянно возвращалась мыслями к тому, что мою маму сейчас оперируют, она лежит на столе в стерильной операционной, ее окружает толпа врачей, которые борются за ее жизнь.

Чем больше я об этом думала, тем сильнее меня мучила неопределенность. Оглушенная ужасными новостями, я пыталась осознать происходящее. Я чувствовала себя пленницей в собственной комнате. Казалось, что с каждым моим вдохом стены все больше сдвигаются и хотят меня раздавить.

Я боялась, что в любую секунду может зазвонить телефон, я возьму трубку, и медсестра скажет, что моя мать скончалась в процессе операции, и я ее больше никогда не увижу.