Вишневые воры

Я поехала в сторону загородного клуба – обширной зеленой территории, объединявшей несколько других городов графства Уэстчестер. После целого дня в городе я истосковалась по природе, поэтому проехала вдоль поля для гольфа с опущенным стеклом – один раз, потом второй, вдыхая запах надвигающегося дождя и чувствуя прохладу ветра на своем опухшем лице.

Нужно было мне тогда поехать домой. Я была в плохой форме для вождения – боль и страх взяли меня в свои тиски, сжали в удушающем объятии, и все вокруг казалось размытым, как подсолнухи Ван Гога. Но домой я ехать не хотела – как, впрочем, и всегда, поэтому свернула на дорогу, ведущую в центр города, а потом выехала на шоссе, размышляя о том, куда отправиться дальше – на побережье, как и планировала, или в пригород. Через несколько минут я поняла, что свернула не там. Эту дорогу я совершенно не знала. Я хотела развернуться, но потом подумала, что Рай – не такой уж большой город и рано или поздно я поверну туда, куда мне было нужно.

Вдоль дороги тянулись просторные викторианские особняки, которые вскоре сменились домами поменьше и поновее, пока вдруг я не увидела знакомый дом. И еще один. И тут до меня дошло. Я узнала это место. Я крепче сжала руль, пытаясь понять, как я здесь очутилась. Через несколько мгновений я притормозила на обочине и посмотрела налево: Граус-корт.

По всей видимости, в «Эплсид Эстейтс» можно было заехать с другой стороны. Я взглянула на платок Эстер на приборной панели и попыталась убедить себя, что мой случайный приезд сюда – это вовсе не плохой знак.

Я уже собиралась уезжать, но тут из бывшего дома Эстер вышла женщина с тремя маленькими детьми. Водительское стекло было покрыто каплями дождя, и я опустила его, чтобы разглядеть происходящее на другой стороне улицы. Дети бегали по двору, собирали игрушки и относили их в открытый гараж, подальше от дождя. Их мать стояла руки в боки в зеленом плиссированном платье, расширявшемся в стороны и напоминавшем цветной зонтик для коктейля. Она давала детям указания, но я не слышала, какие именно. Это была молодая женщина с темными волосами и пышной, как у Эстер, фигурой. Глядя на нее, я вдруг подумала, что это могла бы быть Эстер. Еще днем я представляла Дафни в Нью-Мексико, и вот теперь видела Эстер с тремя детьми у своего дома.

Закончив уборку, они забрались в припаркованный рядом универсал и уехали, не закрыв гараж. Я подняла стекло и легла на пассажирское сиденье, чтобы они меня не заметили.

Через какое-то время я выпрямилась, забрала с приборной доски все еще влажный платок Эстер и положила его в карман. Затем я вышла из машины и перешла дорогу в сторону Граус-корт, решив немного прогуляться, хотя зонта у меня с собой не было.

Вокруг – ни души. Я прошла желтый особняк в колониальном стиле, где жила девочка-гаргулья («Вы только посмотрите на этот ужас», – зазвучал у меня в голове голос Розалинды), которая, конечно, давно выросла. Когда я подошла к дому Эстер, белому строению «четыре на четыре» в середине переулка-тупика, дождь уже не просто накрапывал. Я хотела было побежать к машине – летние ливни обычно налетали без предупреждения и могли быть такими мощными, что я бы вымокла до нитки. Но открытый гараж Эстер был ближе, и, поддавшись порыву, я забежала туда, чтобы укрыться.

Не очень хорошая идея, но я все равно это сделала. В гараже была куча коробок и старых вещей; для машин здесь места не оставалось. Я встала у самого входа, под навесом, спасаясь от дождя. Случись семье сразу вернуться домой, я сказала бы, что гуляла, попала под дождь, увидела открытый гараж и спряталась под его крышей. Они наверняка бы не стали возмущаться. Я была прилично одета и не выглядела подозрительной.

Вынув из кармана платок Эстер, я вытерла им лицо. Платок Эстер, дом Эстер, сестра Эстер.

Дождь становился все сильнее, он шкворчал, как жир на сковородке. За стеной воды я даже не могла разглядеть свой «Ситроен», который оставила через дорогу. Я обернулась и снова осмотрела гараж: коробки, подписанные «Рождество» и «Кемпинг», под ними – лыжи и удочки, а рядом – белая дверь, ведущая в дом.

Лишь одним глазком.

Я повернула круглую медную ручку, и дверь открылась. Она выходила в небольшую прихожую, смежную с комнатой для стирки. На стиральной машине высилась груда разноцветной детской одежды, а на полу валялись крошечные носки. Слева от двери был небольшой коридор, и я на цыпочках прошла по нему.

На кухне, все еще ослепительно желтой, как лимонный леденец, в отличие от гаража царил идеальный порядок – по ее виду казалось, что здесь вообще никто не живет, и уж точно не семья с тремя детьми. Все столешницы чистые, продукты убраны; на двери духовки висят два одинаковых полотенца с подсолнухами; у раковины – узкая ваза с одной гвоздикой. Я почувствовала запах – легкий аромат арахисового масла и сахара – и дотронулась до двери духовки. Она была еще теплой. Мать семейства недавно делала арахисовые печенья.