Вишневый сад

Контора Брокмена помещалась в голубом двухэтажном особняке. Десять этажей, занятые различными службами, находились под землей. Там работали машины, био- и полиавтоматы, обеспечивая комфорт людям, которым принадлежали два верхних этажа.

Мягкая пружинящая дорожка доставила Гардена в небольшой холл, отделанный приятно светящимся изнутри пластиком. Такие помещения не требовали уборки. Пылеулавливающие потолок и стены обеспечивали почти стерильную чистоту. Это была новинка, и у Брокмена она, разумеется, уже появилась. Фил огляделся. Тогда здесь было проще. Тогда. Десять лет назад...

Брокмен, «человек техники», вернее — финансист разработок по созданию биоавтоматов на основе синтеза живой и неживой материи, и Фил Гарден, руководитель небольшой труппы, актер и режиссер, встретились в смутные времена.

Это было период пышного цветения новомодного «интим-театра». Не слезая с кровати, можно было остаться наедине с «искусством», превратив комнату в сценическую площадку любого спектакля, когда актеры, их стереодвойники двигались, говорили — «жили» среди привычных хозяину предметов. Нажатием кнопки он мог заставлять актеров играть какой угодно отрывок из выбранной пьесы, переставлять мизансцены по своему хотению, воспроизводить эпизоды, наиболее отвечающие настроению. Соблазнительный суррогат, заменяющий искусство, культивирующий порочные вкусы и наклонности обывателя.

Пустели залы, актеры уходили, стараясь попасть во множестве расплодившиеся студии «интим-театра». Лишь немногие устояли против этой чумы. Фил и его ребята решили не сдаваться: играли лучше прежнего, играли, как никогда прежде...

Но силы были неравные. Газеты, реклама, ТЕПАС — все служило модному изобретению. Не хватало средств на аренду помещения, оформление спектаклей, свет. Нечем было платить актерам. Театр Гардена продержался чуть дольше своих собратьев. Продержался благодаря исключительному мужеству и преданности его товарищей. Но пришел день, когда на спектакль был продан один билет. И они играли «Вишневый сад». Для единственного зрителя — Брокмена. Именно тогда он пригласил Гардена в этот кабинет.

— Фил, — сказал тогда Брокмен, — театр умирает. Я говорю не о материальной стороне. Деньги — ерунда! Я дам их столько, сколько нужно. Дело — в другом... Когда уйдешь ты, Бьюти, Ли... — это конец. Смены нет. Некому завещать ваш «Вишневый сад». Некому будет выхаживать его, лелеять, любить...

Гарден молчал. Он много раз думал об этом, и, наверное, не один он: все чаще виделась затаенная горечь в глазах друзей.

— Так вот. Я придумал, как его спасти, Фил! Я знаю, кому передать эстафету.

— Кто же эти... смельчаки? — тихо проговорил Гарден.

— Вы!.. Вы сами, великие мастера, кудесники! Я хочу, чтобы сад жил и плодоносил вечно! Сохранить его для потомков — моя цель!.. — Брокмен бегал по кабинету, оживляясь все больше и больше. — Надо скопировать вас. Нет! Сохранить молодыми! Сейчас это возможно. Мои биороботы — биробы — способны воспринимать телепатическую информацию, воспроизводить эмоции, тончайшие движения души, мимику, интонацию речи. Программа переводится в один из многочисленных блоков памяти и хранится вечно. Стоит лишь набрать соответствующий код — и бироб превратится в молодого Блейка, очаровательную Сьюзи, великого Гардена... «Вишневый сад» будет вечно цвести и давать плоды!

— А собирать их будешь ты.

— Фил, я — деловой человек, но отнюдь не делец. Надеюсь, ты понимаешь разницу?

— Актеру нужен зритель, — после неловкой паузы проговорил Гарден, — а «интим-театр»...

— «Интим-театр» задохнется! Моим биробам не нужно платить, а студия для записи будет одна. Уж об этом я позабочусь, — усмехнулся Брокмен. — Кроме того, — прибавил он негромко, — все захотят бессмертия...

Брокмен оказался прав: актеры возвращались. Возвращались в надежде сыграть ту единственную, неповторимую роль, которая обессмертит их и останется для потомков в памяти биробов.

Фил вспомнил, как радовались его ребята, с каким воодушевлением помогали Брокмену и как работали! Это был всплеск, протуберанец необыкновенной творческой энергии, выдумки, режиссерских находок и гениальных догадок.

О театре биробов много говорили, спорили, писали. Его признали лучшим, естественным и самым логичным продолжением и развитием классического театра. Сохранив все достоинства прежнего, новый театр становился вечным, легкодоступным и массовым: ведь биробы могли изготовляться в любом количестве и масштабе — театр передвижной, театр настольный, карманный, театр-игрушка...

Безработица! Самая страшная, беспощадная, невиданная до сих пор безработица обрушилась на актеров. Они превращались в АРДов — актеров разового действия. Скопированные в одной-двух, максимум — трех ролях, они выходили на пенсию без права появляться на публике. Нарушившие контракт навсегда лишались средств к существованию.