Високосный, 2008 год

В Самарканде родились,
Но в Москву Вы подались.
Это надо же случиться?
В сей НИИ самой явиться!

Грызли Вы гранит науки.

Шили деловые брюки.
Диссертации писали,
Но рожать не забывали.

Доктор Вы бионаук.

Трудитесь, не покладая рук.
Конкурентов удивив,
Сделали Вы «Фосфоглив».

Доброта, надёжность, честность

Добавляют Вам известность.
Все сотрудники за Вас.
О.М. наша – высший класс!

Разум и порядочность,

И в глазах загадочность,
Уваженье, труд —
Всё в жизни перетрут!

Воспитали аспирантов,

Вскрыли множество талантов.
Подчинённые Вас любят,
И начальники голубят!

А на трассе Вы – Шумахер!

И в компьютере – не хакер.
На то желанья просто нет.
На это есть ведь интернет!

Сын и внуки не для скуки

(Внуки в радость ведь, не в муки)
Не дадут Вам отдыхать.
В жизни, что ещё желать?!

С Юбилеем поздравляю!

И, О.М., я Вам желаю
Здоровья, счастья и добра!
Людям всем светить всегда!

Довольные проведённым вечером и восстановившимся здоровьем, Платон с Надеждой почти вовремя отбыли домой.

В выходные дневная температура поднялась до десяти градусов тепла, достигнув абсолютного максимума за всю историю наблюдений.

С понедельника же уже обещали похолодание, но всего лишь до нуля.

В этот день из командировки возвратилась Ольга Михайловна Лопатина и объявила, что буйного празднества на этот раз не будет.

Поэтому весь понедельник Платон провёл в хорошем расположении духа.

После прошедших выходных он позднее обычного пошёл в столовую. И у него всё ещё были свежи воспоминания, как в начале осени он подарил трём женщинам, работавшим на раздаче, одно на всех стихотворение «Три богатырки, которое затем долгое время висело у всех на виду на информационной доске около кассы:

В Подколокольном переулке,
В двенадцать доме, корпус два,
Внизу, в столовой, в закоулке
Пришла мне как-то мысль одна

О тех, кто нам еду дарует,

Дарует нам своё добро!
У нас же сумрачность ворует,
Даря улыбки и тепло.

Наталья в светлом «подземелье»

Подаст компот Вам и харчо.
Второго даст, другое «зелье»,
И спросит Вас: «А что ещё?!».

Фаина, глазоньки потупив,

Нальёт Вам суп погорячей.
В старанье, носик лишь насупив,
Гарнир наложит поскорей.

Салат поставит Валентина,

Чайку горячего нальёт.
Улыбка Ваша если мимо,
То от обиды отойдёт.

К попутчицам моим ревнуя,

«Пытались» их всех … «отравить».
Свои же стопы к ним вернул я,
Пытаясь их разжалобить.

Все блюда, глядя Вам в глаза,

Они Вам предлагают.
Насмешки, типа: «Ты, коза!»
Они все отвергают.

А я, наевшись и напившись,

Стихи вот эти им пишу,
Нисколько этим не смутившись.
Их за обед благодарю!

Я их за всё благодарю!

За то, что есть на свете!
Стихи я им свои дарю!
Да! За улыбки эти!

У раздачи уже никого не было. Лишь одна Фаина уныло маячила по ту сторону прилавка. Взяв поднос и улыбаясь, подходя к раздаче, Платон машинально облизнулся, и тут же сам себя заложил:

– «Вот, иду и издали облизываюсь!».

– «На кого? На еду, или на меня?!» – встретила его расплывшейся улыбкой, неожиданно осмелевшая, симпатичная женщина средних лет.

– «Да! На всё и всех!» – многозначительно успел парировать Платон.

– «А-а! Девчонки!» – нараспев позвала она остальных из троицы «богатырок».

Но сразу вошла лишь Наталья, и издали, приветливо улыбаясь, поздоровалась с Платоном.