Високосный год: Повести

— Так, — Степан Артемьевич пошел на пашню. Влажные, тяжелые пласты суглинка почти не осыпались под ногами. Директор склонился над бороздой, прикинул на глаз глубину и хотел похвалить Рудакова, но воздержался. «Надо посмотреть, как он заделывает угол». Конец загона был близко, Лисицын пошел туда и увидел, что никакого угла не было, борозда делала плавный, дугообразный поворот. «Трудно ли спрямить угол? — подумал Степан Артемьевич. — Пожалуй, кусты мешают развернуться, но попытаюсь».

— Давно я не водил трактор, — сказал он Рудакову. — Попробовать разве?

— Пожалуйста, — ответил тракторист. — Вы здесь полный хозяин, да и трактор водите не хуже любого из нас…

— Все мы тут хозяева, — сухо отозвался Лисицын и направился к трактору. Прицепщик пошел за ним. — Попробуем спрямить угол, — сказал ему Степан Артемьевич.

Степан Артемьевич повел трактор в конец загона, там притормозил, высунулся из кабины и, примерившись, вломился в кусты, обступившие пашню. Резко развернулся и стал запахивать рудаковскую «дугу», вырезая плугом прямой угол.

Рудаков издали смотрел с настороженным любопытством. Сергей, открыв дверку газика, воскликнул:

— Ну дает директор!

Выйдя на очередной загон, Лисицын остановил агрегат и неторопливо вернулся к машине.

— Валяй, теперь борозда прямая, легче! — сказал он Рудакову с откровенной иронией.

Тракторист смутился, покраснел.

— Кусты мешают, — ответил он. — Это вам разок в охотку, а мне этих углов за глаза хватает.

— Все равно, ведь можно же спрямлять их!

— Можно, если постараться.

— А кто будет стараться — дядя? — ровным голосом продолжал Лисицын, но тракторист чувствовал, что он злится. — Если на каждом поле будем оставлять закругления — сколько пашни потеряем? Понимаешь?

— Да, понимаю, — Рудаков чувствовал себя неловко. — Признаю свою ошибку.

— Это не ошибка. Это вина, — жестко сказал Лисицын.

— Винюсь, — примирительно рассмеялся Рудаков. — А повинную голову, Степан Артемьевич, меч не сечет. Буду вырезать углы по всем правилам.

— Посмотрим, — сказал Лисицын и стал садиться в машину.

Тракторист закурил и пошел к агрегату, попыхивая из-за плеча табачным дымком. Прицепщик, идя следом, несколько раз оглянулся.

В машину быстро сел и Новинцев. Лисицын сказал Сергею:

— Поехали к мелиораторам!

Машина мчалась среди пустынных полей. Свистел холодный встречный ветер, хлопал ослабевшим, выгоревшим, промытым дождями парусиновым тентом. Сергей уверенно крутил баранку, перемотанную синей пластиковой лентой.

Новинцев с уважением поглядывал на директора, улыбаясь чуть-чуть уголками губ. «Научился требовать Лисицын, — подумал он. — Далеко пойдет. Молодец». А вслух сказал:

— Послушай, Степан Артемьевич, а как же эта поездка на Канарские острова?

— Она накрылась, — ответил Лисицын. — Жена беременна. Куда ее повезешь в таком положении?

— Да, жаль, не получилось у тебя. Когда же теперь пойдешь в отпуск? Отдохнуть непременно надо.

— Вот выпадет снег, устоится зима, возьму отпуск и буду ходить в лес на лыжах. Куплю ружье, стану охотиться на зайцев.

— Нужна будет гончая, — сказал Новинцев. — Собаки-то у тебя нет! И у меня тоже, а то бы одолжил.

— Купим и собаку. Вот, кажется, у Бунина есть такие строки:

Что ж, камин затоплю, буду пить.

Хорошо бы собаку купить…

— Пить не стоит, — рассмеялся Новинцев. — А собаку можно.

Теперь в воображении Степана Артемьевича скалистые острова южной Атлантики с неведомым Санта-Крусом уступили место первой пороше и чернотропу. Он видел себя в охотничьих доспехах, с ружьем в руках в лесу, схваченном сизым дымком первого инея. За ним послушно и легко, потряхивая висячими ушами, бежал поджарый и пегий русский гончак. Охотничья тропа казалась более реальной, чем плавание по теплому океану в дальние страны… Степан Артемьевич смотрел вперед на узкую ленту проселка. Новинцев вернул его с неба на землю:

— В райкоме нам вчера сказали, что капиталовложения в сельское хозяйство резко увеличиваются и скоро будет создано районное агропромышленное объединение. Оно будет воротить всеми делами. И вообще, предстоит крупная перестройка всего, связанного с землей. Так что и в наших планах, возможно, придется тоже кое-что пересмотреть.

— Это не исключено, — сказал Лисицын озабоченно.

Газик мчался вперед, и ветер тормошил старенький брезентовый тент, который все пузырился и хлопал. Лисицын глянул в оконце. Слева на обширном поле уже проклюнулись ростки озими. В низинках она была гуще и зеленее, на взгорках — реже. В небе неторопливо плыли осенние тяжеловатые облака. Впереди в просвет меж ними вырвались опять солнечные лучи и ударили прямо в ветровое стекло. Шофер наклонил голову, затеняя глаза козырьком кепки, и прибавил скорость.

Глава девятая

1

Осенние ночи тягучи и горьковаты, как дым от сырой осины в костре, и Еремей Кузьмич с трудом дожидался зыбкого, тусклого рассвета. Он подолгу глядел в темноту горницы, на прямоугольники окон с черными переплетами рам. В углу резво тикали недавно купленные, вошедшие нынче в моду часы с кукушкой, но кукушку Чикин «отключил», чтобы не шумела ночами.