Висрамиани

От стыда мое лицо так почернело, что пятьсот морей не смогут его отмыть. С одной стороны враждует со мной Вис, омрачившая мне солнце, с другой стороны подстерегает меня брат с обнаженным мечом и ждет лишь удобной минуты, чтобы убить меня, как врага. Я не знаю, чем кончится все это и что мне сулит преходящий мир. День и ночь думая о Вис, я уподобляюсь мертвому. Зачем я ищу врага на стороне, когда враг сидит у меня в доме. Разве помогут закрытые двери, если внутрь моего дома вода просочится из земли? На старости лет со мною случилось такое несчастье, что оно заставило меня забыть обо всем мире. Теперь мне надо ехать и оставить Вис здесь. Как ее спрятать? Она осилит медные стены и расторгнет железные оковы, стремясь к Рамину. У меня нет другого выхода, как только взять с собой Рамина, а Вис оставить в крепости Ашкуптидеван[21]. Когда Вис будет в крепости, а Рамин среди воинов, они не смогут встретиться. Тебе я поручаю крепость, и ты должен следить за Вис. Никому, кроме тебя, я не могу довериться, ибо ты во всем отличаешься от других и ты осторожен. Я не буду учить тебя, как поступать. Как найдешь нужным, так и спрячь Вис и ее кормилицу. Следи, чтобы Рамин не пробрался украдкой в эту крепость. Чтобы прославить свое имя и добраться до врага, я должен потратить на путь двести дней, и если тем временем Рамин проберется к Вис, я потеряю свое доброе имя и буду опозорен. Ведь случается, что один злодей разрушает дом, который строили двести человек. У меня дома сидят три кудесника. Каждый из них может одолеть колдовством целую рать дьяволов. Если на них нападет тысяча дивов, это их не смутит. Как тебе известно, меня они так связали, так вытравили радость из моего сердца» что разодрали покров терпенья и осрамили на весь мир. Утопленник не потерпел бы столько бед от бурного моря, сколько я испытал и терплю от них.

Когда Зард услыхал от Моабада эти слова, он ему ответил:

— О великий владыка, что превыше солнца! Не кручинься, печаль повергает человека в болезнь. Нет такого человека на земле, на которого бы ты мог так слезно жаловаться. И стоит ли тебе горевать из-за женщины! Если даже она умеет колдовать, как злой див, — она не уйдет из моих рук. Я ее так запрячу, что и ветер до нее не доберется и солнце с луной ее не увидят. Вис не узрит человеческого лица и не услышит человеческого голоса. До твоего приезда я буду держать ее в той крепости. Если повелишь, я так спрячу твою красавицу, как скупой прячет серебро; я буду с ней так любезен, как с душой, и не пущу ее никуда, как гостеприимный человек — гостя.

Шахиншах тотчас же, в сопровождении семисот избранных воинов, повез царицу Вис в крепость Ашкуптидеван, расположенную на такой высокой горе, что вершина ее достигала неба. Ночью вместо свечей ее освещали звезды, гарнизон крепости был на пиру у луны, вместо огня крепость согревалась солнцем. Когда Моабад заключил Вис в крепость, к небесному солнцу прибавилось другое солнце, и от блеска ее лица крепость уподобилась расцветшему фруктовому саду. Вис и ее кормилицу заключили в крепость, заперли и запечатали пять дверей. Крепость Моабад поручил Зарду, а ключи и печать взял с собой. Оставил им сокровищ, сколько было потребно, а пищу и питье — в количестве, достаточном даже на сто лет. Для развлечения у Вис было все, не хватало ей только Рамина.

Затем Моабад вернулся снова в Морав и стал снаряжаться в поход. Он взял с собой бесчисленное множество воинов, и все это были отборные войска, лучше которых не было в стране Вежан.

Все радовались, кроме Рамина. Его же от бремени любви бросило в жар: он потерял надежду на встречу с Вис, ему надоело жить, днем он изнемогал от страданий, а ночью сон бежал от него. Воля его ослабела, печень наполнилась кровью, и сердце пожирал огонь; он так исхудал, что враги его радовались. У него не было другого утешения, кроме разговора со своим сердцем. Он ему говорил так:

«Кому дано было испытать такую неотступную любовь, которая полностью подчинила бы разум? Пока я горю в огне любви, не быть мне радостным. Ведь не раз меня язвили шипы любви, но теперь я в худшем положении, я пронзен ядовитой стрелой, я не могу терпеть разлуки с Вис ни одной минуты. Почему я не умер при расставании! Я ко всему равнодушен, и свет божий мне не мил! Раз возлюбленной нет со мной, лучше мне остаться без души. Мне жизнь нужна только для того, чтобы быть возле нее, а зрение, чтобы взирать на нее; язык мне нужен только для беседы с ней, а руки, чтобы служить ей. Теперь, когда злосчастная судьба разлучила нас, что может меня радовать?»

Так жаловался и стонал Рамин. Вдруг он запел тихим голосом: